Курнос

Курнос со вздохом облегчения полез на свою лежанку, исподтишка поглядывая на считавшего мелочь Карягу.

– Ну не знаю, не знаю, – пробормотал Каряга, подсчитав монеты и уже более громче, добавил: – Курнос, ты ведь понимаешь, за задержку еще рубль причитается…

– Наа! – тут же согласился Курнос, вытаскивая еще одну монетку и протягивая Каряге.

С еще большим подозрением, Каряга подошел к Курносу и взял рубль.

– Странно, ты что, клад нашел, а? – острый нос Каряги еще более заострился от недоверия.

– Да нет, у стоянки шофера бухали и бутылки оставили целую кучу. – Частично наврал мальчишка, скрывая правду о добром старичке приютившего на ночь и надовавшего утром, после пробуждения, бутылки. Ещё и накормившего и обогревшего Курноса. Сердце подсказывало, что про это не надо болтать, особенно Каряге.

– И что, так они просто и лежали, ни калдырей, ни бичей не было? – все еще не веря, спросил Каряга, пытаясь высмотреть в потемках лицо Курноса.

– Да отвечаю!!! Просто газетой накрыто было вот никто и не увидел.

– Ладно, – успокоился Каряга, растворяясь в темноте, – но смотри у меня!!!

– Угу… – пробубнил Курнос, чувствуя, что пронесло и, устроившись на фуфайке, попытался уснуть. И только глаза стали слипаться, неожиданно у уха раздался шепот.

– Курнос, а Курнос?

– А-а-а? Кто это? – встрепенулся Курнос, зная уже ответ.

– Да я это… – ответил голос.

– Шмыг… ты гонишь что ли? Ты чего подкрадываешься? – успокоился Курнос, представив себе глупое, вечно шмыгающее лицо Шмыга. Его всегда текущая сопля из носа норовила постоянно капнуть, но натренированный нос в последний момент, ну почти всегда, втягивал ее обратно. Эта его борьба с насморком была очень звонка и красочна и в принципе кличка была неминуема.

– Курнос, извини, – заныл Шмыг, – я думал ты не спишь, ты же только пришел?!

– Индюк тоже думал, да в суп попал! – ворчливо выговорил Курнос, поворачиваясь к Шмыгу, – ну, чего тебе?

– Курнос, а Курнос? Дай мне что-нибудь похавать? – жалобно запричитал Шмыг.

– Ты чего? Не похавал что ли? – удивился Курнос.

– Поел, но чуток, башни мало дали, а сами лопали, суки, – ответил Шмыг, втягивая в носовую пещерку очередного беглеца.

– Как так?

– Да вчера мало мы нарыскали, а еды так совсем мало…

– Ну ладно, сейчас… – пожалел Шмыга Курнос, и достал из-за пазухи кусок батона, утром купленный сердобольным сторожем. Мальчишки были одногодки, но вечно получалось, что Курнос опекал его.

– Спасибо Курнос! – чуть не завопил Шмыг, но вовремя опомнившись, прижал рот рукой.

– Не ори идиот, иначе чайки налетят… – улыбнулся Курнос, протягивая кусок батона Шмыгу. Шмыг, зажав хлеб руками и пряча за воротом куртки, полез наружу, на улицу, понимая, что там никто не увидит, как он пожирает хлеб.

– Зря ты ему дал! – раздался совсем рядом тихий голос Серого, приютившегося где-то рядом.

– Почему? – так же не громко, спросил Курнос.

– Набздел он тебе насчет еды, – иронично ответил Серый, – всем хавчика хватило, и даже тебе оставили немного.

– Ну ладно уж… пусть жрет.

– Курнос, да ты что? Косой еще не приперся… а этот черт, там, в стороне крысятничает… а если попадется?

– Не кипятись, Серый…

– Ты точно с этим дауном доиграешься… жалеть его – дороже выйдет тебе же.

Наступило молчание, каждый задумался о своем. Тихое шуршание крыс и мышей успокаивало нервы детей, ведь это было обыденностью их быта. Где-то вдали загудел локомотив, на местном заводе заступила к работе новая смена. Равномерный гул ближайшей ТЭЦ навеивал странные мысли о жизни этих рабочих. Как они живут? Сколько у них детей? Как развлекаются?

– Серый? Ты любил своих родителей? Ты же должен помнить их?

– Почему? – насторожился Серый.

– Ну как почему? – озадачился Курнос. – Ты ведь недавно у нас появился, я даже помню, говорят, у тебя были родители вроде?

– Курнос? Да что на тебя нашло-то? – заинтересовался Серый.

– Да ни что на меня не нашло… спросить что ли нельзя? – обиделся Курнос, вспоминая доброго ночного сторожа, который что-то расшевелил в сердце своей добротой и сочувствием.

– Да не обижайся Курнос… любил я их очень… – просто ответил Серый, вспоминая отца и мать. Но вот лица их как-то блекли и таяли… в глазах проступили слезы, а в горле появилась горечь… благо, в темноте Курнос его не видел.

– И что?

– И всё!

– Ты ведь и в школу ходил, а Серега? – не унимался Курнос, представив Серого в чистой одежде, в новых ботинках и еще причесанного, как некоторые дети, встречающиеся в городе.

– Ходил… – подтвердил Серый, с ужасающей ясностью вспомнив одноклассников, сидящих за партами и Марью Ивановну, классную учительницу.

Курнос, вполне удовлетворенный немногословным ответом Серого, продолжил:

– А читать научиться легко, а Серый?

– Ну, в общем, с начало тяжело, а потом все же легче и буквы будут сами ложиться…

– Прикольно… Серый, а научи меня читать? – жалостливо спросил Курнос.

– Окей, научу… – немного замялся, но всё же согласился Серый, и тут же добавил: – …потом!