Куропаткин. Судьба оболганного генерала

«В то время как японцы имели сотни тайных и явных агентов на Дальнем Востоке, изучавших наши сухопутные и морские силы, мы доверяли сбор сведений о военных силах и средствах Японии одним офицерам генерального штаба.

К сожалению, и выбор этих офицеров не был удачен.

Один из таких знатоков Японии перед войной во Владивостоке определял, что в случае войны надо рассчитывать одного русского солдата против трех японских. С началом войны после первых успехов японцев он сбавил тон и признавал, что на каждого японского солдата надо иметь по одному русскому солдату, а через месяц уже утверждал, что для победы над японцами нам надо выставить в поле против каждого японского солдата по три русских».

Еще одна причина неудач на фронте виделась Куропаткину в провальных для России боевых операциях на морском театре военных действий:

«Главную роль в войне с Японией должен был играть наш флот…

Если бы наш флот одержал успех над японским, пока японцы не приобрели полного господства на море, они вынуждены были бы оставлять значительные силы для охраны своих побережий и, главное, не могли рискнуть производить высадки на Ляодунском полуострове…

Наш флот, особенно после трагической гибели адмирала Макарова, в самый важный период борьбы – сосредоточения японских войск, не оказал никакого сопротивления японцам…

Получив господство на море, Япония могла двинуть против наших сухопутных сил всю армию, не заботясь об обороне своих берегов».

Решающую роль в войне, по категоричному утверждению Куропаткина, сыграл морально-политический потенциал как военнослужащих армии противника, так и всего населения страны: «главное, что послужило к успеху японских войск, – это их высокий нравственный дух, готовность на все жертвы для достижения победы и упорство, с которым все чины армии, от солдата до главнокомандующего, добивались победы. Во многих случаях положение японских войск было настолько тяжелым, что требовались чрезвычайные усилия воли, чтобы держаться или подвигаться вперед.

Японские офицеры находили в себе силы требовать, казалось бы, невозможных усилий, не останавливаясь перед расстрелом отступавших, а японский солдат собирал последние физические и духовные силы и этим последним усилием часто вырывал у нас победу. Несомненно одно: не будь вся японская армия патриотично настроена, не чувствуй армия дружную поддержку своей нации, не сознавай армия во всех чинах ее огромную важность начатой борьбы, такие усилия, даже сделанные японскими вождями, не оказались бы результативны».

На протяжении всего отчета Куропаткин неоднократно повторяет изначальный посылочный тезис; «нельзя также принимать, что японская сухопутная армия победила в минувшей войне русскую сухопутную армию…сухопутная армия… не была уничтожена…, до заключения мира несла неудачи только относительно небольшая часть наших сухопутных сил».

Были локальные, тактического плана поражения, но никоим образом не итоговое, финальное поражение русской сухопутной армии в противоборстве с японской армией вторжения.

Автор намеренно не скрывает серьезных недостатков в подготовке армии к войне, в частности в умении некоторых офицеров командовать частями и соединениями. Куропаткин отмечает: «Аттестации мирного времени во многом оказались несоответствующими при боевом испытании. Начальники, которые проходили службу всюду с отметками “выдающийся”, “вне очереди”, на боевом поле по физическим и духовным качествам не выдерживали боевого испытания. Наоборот, проходившие служебный путь незамеченными, в боевой обстановке неожиданно развертывали свои глубокие духовные силы, обнаруживали выдающиеся военные качества».