Курорт

Одно дело — побег из настоящей тюрьмы. Совсем другое — из той, что не имела права на существование. Побега тут мало, необходимо уничтожить саму тюрьму. Разглядывая далекие деревья, Генри внезапно понял, каким образом один человек, при удаче, может освободить всех пленников «Клиффхэвена» и открыть миру его тайны.

Генри весь горел от возбуждения. А вдруг он найдет помощника? Кого? Что, если тот окажется ненадежным? Но основное достоинство его плана состояло в том, что при необходимости он мог в одиночку воплотить его в жизнь.

Генри услышал приближающиеся шаги. На четвереньках добрался до противоположной стороны крыши, приподнялся над парапетом.

Никого.

Генри рискнул перегнуться через парапет и посмотреть вниз. Увидел мужчину лет шестидесяти, хрупкого телосложения, с оранжевой повязкой на рукаве. Он поставил на землю ведро с тряпкой и ключом открывал дверь. Почувствовав на себе взгляд Генри, мужчина поднял голову, и тот едва успел отпрянуть.

Хлопнула дверь, старик вошел в здание.

Генри оглядел крышу. В середине заметил едва выступающий прямоугольник. Добравшись до него, понял, что это закрашенный световой люк. Генри замахнулся, чтобы разбить стекло, но сдержался. Шум мог привлечь чье-нибудь внимание, а осколки стекла — поранить руку. А если ударить ногой? Впрочем, и этого не потребовалось. Генри заметил замазанную краской задвижку. Попытался сковырнуть краску ногтем. Неудача. Тогда ключом. Получилось. Он выдвинул задвижку, а затем, со всей силой дернув люк, откинул его на крышу.

Старик стоял внизу, с испугом глядя вверх. Генри приложил палец к губам. Старик что-то сказал, но так тихо, что Генри не разобрал слов.

— Я вас не слышу, — прошептал Генри.

— Вы — тот человек, которого они ищут.

Он положил тряпку на пол и посмотрел на дверь.

— Как ваше имя? — спросил Генри.

Старик молчал.

— Меня зовут Генри Браун. Моя жена тоже узница.

— Вам не разрешено употреблять такие слова, — напомнил старик.

— Как ваше имя?

— Мортон Блауштейн. Моя жена здесь, — он указал на стену.

— Я вас не понимаю. Послушайте, мистер Блауштейн, я хочу спуститься и поговорить с вами. На улице, около стены, лежит металлическая лестница. Она достанет до люка.

— Они меня убьют.

— Никто не узнает.

— Они всегда все узнают.

— Так было раньше. Я расскажу вам, что я задумал. Пожалуйста, мистер Блауштейн.

Старик покачал головой.

— Мы должны это сделать! — Генри повысил голос. — От этого зависят наши жизни!

— Я не хочу попасть в беду, мистер.

Если жизнь для него беда, подумал Генри, то чем станет свобода? Катастрофой? Или он готов вечно мыть полы?

— Послушайте, мистер Блауштейн, я вас взгрею почище, чем они.

Старик смотрел на него. Со страхом в глазах.

— Тащи лестницу! — повелительно рявкнул Генри. Старик затрусил к двери. Не убежит ли он? — Блауштейн! — Когда старик обернулся, Генри показал ему кулак.

Блауштейн выскочил за дверь. Генри прислушался к шагам. Старик огибал здание, но не удалялся от него. Прошла целая вечность, прежде чем он вновь появился под люком.

— Она слишком тяжелая. Я не могу ее поднять.

Генри хотелось задушить его. За трусость, за старческую немощь.

Шаги на дорожке они услышали одновременно. О боже, подумал Генри, я не успеваю закрыть люк. Если он загремит, шум обязательно услышат. Он лег, прижавшись щекой к крыше, чтобы видеть происходящее внизу.

Оранжево-синий втолкнул в зал юношу лет двадцати.

— Я привел вам помощника, мистер Блауштейн. Научите его вежливости.

— Пошел ты к черту, — огрызнулся юноша.

Оранжево-синий засмеялся и захлопнул дверь. Его шаги стихли вдали. Когда Генри вновь посмотрел вниз, Блауштейн указывал пальцем на люк. Генри узнал юношу.

— Эй! Вас привезли прошлой ночью на «мерседесе»?

— Да, — кивнул тот.

— Я пытался предупредить вас. На дороге.

— Неужели?

— Как получилось, что вас в первый же день направили на уборку?

— Этот Клит решил, что я слишком умный. А что вы там делаете?

— Не могу спуститься. Прыгать боюсь, высоко. Я знаю, как выбраться отсюда. Я возьму вас с собой, если вы принесете лестницу и поможете мне слезть вниз. Она лежит у стены.

— Конечно, принесу.

— Я не имею права выпускать вас из здания, — заикнулся Блауштейн.

Юноша засмеялся.

— Попробуйте остановить меня.

Он приоткрыл дверь, убедился, что никого поблизости нет, обогнул угол, нашел лестницу, поднял ее, взявшись за середину, и затащил в зал.

— Закройте дверь, — бросил он Блауштейну.

— Нас убьют!

— Замолчите и делайте, что вам говорят!

Генри это понравилось. Юноша только что с воли и так не похож на остальных. Его еще не успели обломать.

Юноша положил лестницу так, чтобы один конец оказался под люком, перешел к другому концу и поставил ногу на первую перекладину.

— Поднимайте лестницу, — приказал он Блауштейну.

— У меня не хватит сил.

— Тогда идите сюда и встаньте, как я.

Блауштейн повиновался. Юноша прошел под люк, поднял свой конец лестницы и двинулся вперед, перебирая руками перекладины. Лестница поползла вверх. Протянув руку, Генри схватился за последнюю перекладину.

— Подтяните ее ко мне, — попросил он.

Юноша кивнул, потянув лестницу на себя.