Курорт

Их отец улыбнулся. Рассудительные покупатели. Кое-чего им с Рейчел удалось-таки добиться в их воспитании.

Он покончил с регистрацией, и Тэмми вручила ему два ключа от каждого из номеров. Вернее, две магнитные карты, с помощью которых открывались электронные замки на дверях — современный аналог ключей в отельном бизнесе.

— Показать вам, как тут все устроено? — спросила девушка.

— Не помешало бы, — тут же ответила миссис Турман.

Она достаточно прожила с Лоуэллом и знала, что он откажется и вместо этого примется изучать карту комплекса, чтобы разобраться во всем самостоятельно.

— С радостью помогу вам осмотреться, — улыбнулась молодая служащая отеля.

Из комнаты позади стойки вышла другая девушка — секция сбоку от зеркала оказалась скрытой дверью. «Саманта. Джунипер, Аризона, 4 года», — значилось на ее бейдже. Швейцары снова распахнули двери, и в прохладу вестибюля из раскаленного мира ступила пожилая пара: они подошли к стойке, и Саманта приветливо улыбнулась:

— Здравствуйте. Чем могу помочь?

Тэмми скрылась в той же скрытой комнате, откуда вышла ее напарница, и мгновением позже показалась из неприметного коридора слева от магазина.

— Что ж, начнем, — проговорила она и повела гостей во двор. Они словно вошли в печку, и бассейн показался им еще более соблазнительным, чем прежде.

— Хочу посмотреть бассейн! — заявил Кёртис.

— Точно! — поддержал Райан.

Тэмми рассмеялась:

— Хорошо. Идемте.

Во дворе стояло несколько круглых столиков под зонтами, и вокруг каждого из них — по четыре или по пять стульев, но сам двор пустовал. Девушка объяснила, что сюда сходились лишь некоторые из постояльцев ближе к вечеру, чтобы выпить и полюбоваться закатом, а сидеть здесь сразу после полудня было жарковато. Она повела Турманов вниз по мощеным ступеням, вдоль клумб, чередуемых с кинетическими скульптурами и необычными кактусами, к бассейну, по площади раза в два большему, чем двор при загородном доме.

У бассейна было не протолкнуться. Почти все кресла и шезлонги оказались заняты, и кое-кто из детей лежал на пляжных полотенцах, расстеленных прямо на бетоне. Еще больше детей и взрослых находилось в самом бассейне: они визжали, плескались и играли. Из колонок, спрятанных в пальмах, ревела оглушительная музыка, и официанты в вестерн-униформе — явно неуместной посреди такого зноя — сновали с охлажденными напитками от бара к отдыхающим.

— У нас тут два бассейна, — рассказывала Тэмми, отворяя калитку. — Большой бассейн перед вами, и есть еще крытый, рядом с тренажерным залом и комнатами для спа-процедур, это для тех постояльцев, которые следят за своим здоровьем. И там, и тут есть джакузи, у большого бассейна их два. Также здесь есть, как вы заметили, водопад и горка. В скале, за водопадом, находятся комнаты отдыха и душевые. Полотенца в тележке, сразу после бара, а надувные матрасы можно взять бесплатно, в порядке очередности.

— А чипсы здесь продают? — спросил Кёртис, показывая в сторону бара.

— Чипсы, безалкогольные напитки, коктейли, сэндвичи. Можете заказать в баре или у кого-нибудь из официантов: они внимательно следят за тем, чтобы гости у бассейна не голодали и не мучились от жажды.

Глядя, как закутанные и застегнутые на все пуговицы официанты носятся между полуголыми постояльцами, Лоуэлл вдруг не выдержал и хохотнул.

— Что тут смешного? — спросила Тэмми.

— Нет, ничего, — помотал головой Турман. — Просто у официантов вид такой, будто их из Монти Пайтона[4] набрали.

Девушка вежливо улыбнулась:

— Что такое Монти Пайтон?

Лоуэлл покачал головой, не желая объяснять. Он старел — и ему давали это понять не подрастающие дети, не седина в волосах и не морщины в уголках губ, а безнадежно отсталые культурные ценности и осознание, что молодому поколению уже не понять его мировоззрения. Как-то раз он зашел в «Тауэр Рекордс» и рассеянно вытянул с полки диск Рави Шанкара, вспоминая, как его старший брат раз за разом слушал «Концерт для Бангладеш» и как его раздражали протяжные мотивы ситары. Утыканный серьгами продавец, расставлявший диски по полкам, сказал тогда:

— Ого, Рави Шанкар! Не знал, что он есть у нас.

— Он вам нравится? — удивился Турман.

— Я читал про него. Он отец той самой певички.

— Норы Джонс, — ответил Лоуэлл, чтобы показать, что он не совсем еще отстал от жизни.

— Верно, — продавец кивнул на диск. — Так что он там играл? Джаз?

Турман понял, что парень не знал о Рави Шанкаре ничего, кроме того, что это отец Норы Джонс. Какая-нибудь шутка по поводу ситары или индийской музыки оказалась бы для него просто непостижимой.

Мик был прав. Досадная это штука — старость.