Курорт

Заиграла песня «ORB» «Маленькие пушистые облака». Он вздохнул и прошаркал к балкону. Море выглядело супер. Он мог бы убить полдня на прогулку по берегу, мог поваляться на солнышке и поплавать. Может, он сбросит вес. Он схватил себя за сало на брюхе и снова застонал. Это все чертово пиво!

Трое из их четверки отоварились в первый же вечер. Даже если они пробудут здесь месяц, счет останется тем же. Рядом с именем Пастернака будет красоваться круглый ноль. Он толстяк. Его никто никогда не захочет.

С каждым шагом Шону все легче и легче было ориентироваться. Налево внизу, рядом с рынком, рыбаки о чем-то спорили, шлепая друг друга мозолистыми ладонями. Двое из них присматривали за костерком, тыча веточками в коптящегося на вертеле леща, подставляя сочную мякоть под струи дыма. Шон остановился и глубоко вздохнул, вбирая в себя разлитую вокруг благодать. Он наблюдал, как встает за Сьерра-Альмихара жидкое солнце, чей медленный восход предупреждал грядущую жару.

Осознавая, как мало ему осталось от прохладного утра, Шон поспешил вперед по тропе вдоль берега мимо обсерватории и наверх по грубо высеченным ступеням, в сторону городка. Он хотел вернуться в свой номер к девяти. Если повезет и машина приедет вовремя, то они будут в горах прежде, чем солнце начнет жарить. И если все пойдет хорошо, к десяти часам они уже устроятся в тени старого апельсинового дерева и будут вдыхать его аромат, есть свежие, горячие пышные булочки, капая себе на руки маслом и попивая местный эспрессо. Он облизнулся. Это просто рай.

Мэтт был как в гипнозе. Разгоряченный, липкий и необычайно злой из-за долгих бестолковых блужданий, он наконец обнаружил знакомый знак и потащился по пыльной дороге к курорту. Ему нужно было всего только пройти через бар мимо бассейна, свернуть направо, принять душ – и тогда он будет на пути к выздоровлению. Он радовался от одной мысли о прохладе душа, смывающего остатки вчерашней ночи.

Толкнув ворота, он чуть было не засвистел и в этот момент увидел ее. Он был потрясен. Прямо перед ним, на краю бассейна, потерявшись в мыслях и движениях, женщина в одних плавочках скользила сквозь серии сложных, текучих па. Каждая часть ее тела находилась в движении – запястья, ягодицы, пальцы, – и каждая последовательность упражнений казалась логичной, будто рассказывала какую-то историю. Мэтт тихонько сел, чтобы понаблюдать. Грациозно и сосредоточенно она хлестнула себя по колену, затем подняла его к подбородку, стоя абсолютно спокойно на другой ноге, при этом ее руки были под прямым углом к земле. Она медленно опустила ногу, легко взмахнула руками и протанцевала по краю бассейна. Это был балет без музыки, поэзия в движении. Она наклонилась на минуту, повернулась и потянулась за полотенцем. Только теперь он узнал ее – женщина из автобуса.

Она не видела его. Ему хотелось зааплодировать, но это было бы навязчиво. Женщина пошла к душевым кабинкам на дальней стороне бассейна, и когда она шагнула под прохладные струи, Мэтт отправился к себе в комнату.

Он редко видел Пастернака таким довольным. Розовое лицо толстяка буквально светилось.

– Мэтт, любовь моя! Аллилуйя! Где ты шлялся? Расскажи мне все! Меня оставили наедине с самим собой как распоследнего жалкого неудачника, каким я несомненно и являюсь.

Пастернак выдержал паузу и внимательно посмотрел на друга.

– Так ты трахнул ее?

– Не-а.

– Почему? Да что с тобой, чувак? Она просто текла!

– Я знаю.

– Ну и?

– Она меня не вставила.

Пастернак посмотрел на него еще внимательнее и решил рискнуть:

– А может, у тебя просто не встал?

– И это тоже.

– Когда я расскажу об этом остальным, они тебя растерзают!

Мэтт улыбнулся.

– Слушай, сделай мне одолжение, а. Вообще-то обычно мне по барабану, но мы ведь на отдыхе, да? Последнее, чего мне хочется, так это чтобы меня доставала эта парочка.

Пастернак был само сочувствие и такт. Он похлопал друга по плечу.

– Конечно, старик. Без проблем. – Он слегка сжал плечо Мэтта. – Со всеми может случиться.

Мэтт поспешил в душ, чтобы скрыть свою радость под его бурлящими струями.