Курортная зона

— Гоните их всех прочь, сударыня, — с улыбкой посоветовал Жупаев Ларисе и хозяйским оком глянул на опаловое колье на ее шее. — Я буду вашим партнером во всех танцах и намерен отстаивать эту честь!

И Жупаев стиснул рукоять палаша. В костюме мадьярского гусара он выглядел весьма презентабельно, но Лариса подумала, что князь слишком самоуверен. Или то, что она надела его подарок, равнозначно тому, что она уже оказалась в его постели? Забавные они существа, эти морферы…

Впрочем, когда бал начался и Жупаев оказался превосходным партнером, Лариса выкинула из головы эти размышления. Она наслаждалась бесконечной сменой танцев, блеском свечей, головокружительным ароматом и шумом маскарада и ощущала себя почти счастливой. Ей казалось, что она — опереточный персонаж, чье дело только смеяться над bon mots[39] своего кавалера, танцевать до упаду, кокетничать и оценивающе поглядывать на наряды прочих дам. Кстати, наряды были хоть куда. Директриса Аркадия Ефимовна щеголяла в платье и парике а-ля маркиза Помпадур и при этом была так напудрена, что каждым взмахом своего роскошного веера поднимала с декольте пахнущую гиацинтами метель. Вера носилась с каким-то морфером в кадрили, размахивая своими цыганскими юбками, как военными знаменами. Но больше всего Ларисе понравилась незнакомая девушка-Китаянка. Она словно сошла с росписей китайских ваз — тонкая, изящная, в многослойном одеянии, где розовый цвет плавно сменялся густым пурпуром, с прической, украшенной золотыми шпильками и цветками сливы. И лицо. Слишком красивое лицо для того, чтобы быть человеческим.

И этот пурпур… Словно раскаленная стена из обсидиана.

Но ведь ее здесь не может быть! Она сама говорила, что для нее невозможно проникнуть в курортную зону!

Хотя Фрида могла и лгать. Разве плазма должна соблюдать этические нормы?

Ларисе показалось, что черные глаза Китаянки смотрят именно на нее. И наливаются при этом ало-золотым светом разгорающегося костра… Становятся как два кратера с клокочущей лавой…

Лариса пошатнулась и сбилась с ритма танца.

— Что с вами? — заботливо прижал ее к себе Жупаев. Чуть сильнее, чем полагается, прижал.

— Простите, князь. У меня кружится голова. Я… я хочу уйти.

— Умоляю вас, Лариса, только не сейчас! Я должен… Мне нужно сообщить вам нечто важное… Господа! Прошу вас на минуту прервать танцы и выслушать меня!

Музыка тотчас стихла, а танцующие пары словно под воздействием центробежной силы отнесло к стенам бальной залы. И в центре остались стоять только Лариса и князь Жупаев.

— Господа! В вашем присутствии я прошу у госпожи Бесприданнииевой руки и сердца!

И князь опустился перед Ларисой на колено под бурю восхищенных возгласов:

— Mon Dieu! Comme c'est romantique![40]

— Bravo, prince![41]

— Vive l'amour![42]

— Госпожа Червонцева, просим романс по столь замечательному поводу!

— Про-сим! Про-сим!

— Ну не знаю… — Вера с грустным сомнением смотрела на Ларису. Но высокое общество было неумолимо:

— Романс, романс! Порадуйте нас, пожалуйста.

— Хорошо, — тряхнула цыганским париком Вера. — Оркестр, “Вальс королевы”, силь ву пле.

Оркестр сыграл довольно минорное вступление, и Вера запела:

У королевы первый бал. О, как же ей печально

Среди сияющих зеркал! С поникшими плечами

Она стоит и ждет гостей. И гости прибывают.

И сеть последних новостей ей плечи покрывает.

У королевы бал. И полк кавалергардов поднят

На караул. И блещет пол. И громыхает полька.

И пары движутся сквозь ночь, направо и налево.

И слез незваных превозмочь не может королева.

Она все вспоминает сад с сиренью и жасмином.

И там был тот, кто был ей рад, кто нежным был и милым.

Но он на бал не приглашен. И полон сад тревоги.

От королевы паж ушел по призрачной дороге.

И лунный луч — прощальный взгляд — застыл на чаше гарды.

И торжествующе глядят на трон кавалергарды.

— Браво! — взревел зал, а Вера только вздохнула и пробормотала про себя: “Эх, Лариска…”

— Что же вы скажете мне, Лариса? — взволнованно спросил Жупаев, едва отзвучала музыка. Да, в эту минуту он был просто великолепен. И сама сценка — впору запечатлеть на гобелене. Или маслом на холсте. Но уж никак не гуашью на ватмане.

— Князь, для меня это так неожиданно, — тихо сказала Лариса, понимая, что слушает ее не только Жупаев, но и вся эта маскарадная компания. — Я, право, не готова дать окончательный ответ. Позвольте мне подумать. Хотя бы до конца бала.

Ее ответу зааплодировали, а князь, поднявшись, поцеловал ей руку.

— Даю вам время только до конца бала, — прошептал он и шутливо погрозил пальцем. — Но не более, сокровище мое!

Лариса кивнула:

— Все, что угодно, князь, но сейчас я прошу вас отпустить меня. Я действительно чувствую себя нездоровой…

“…Потому что Китаянка на меня смотрит. И глаза ее раскалены, как мусоросжигательные печи. Неужели этого никто, кроме меня, не замечает?”

Жупаев внимательно посмотрел на Ларису:

— Милая, вы и впрямь чересчур бледны.

— Наверное, простыла на охоте…

— Но, надеюсь, простуда не станет причиной… Вы ведь не отвергнете меня?