Курортный роман? Продолжение следует

На самом деле я была ей благодарна. Подруга не давала мне раскиснуть и погрязнуть в собственных, далеко не радужных, мыслях. И скучать не позволяла. Даже ночевать оставалась со мной, если видела, что к концу дня я сдуваюсь, как воздушный шарик, и начинаю жалеть себя. А такое случалось не так уж и редко. Мне было и грустно, и страшно, и эти чувства иногда перекрывали эйфорию от ожидания малыша.

А с Милкой становилось легче. Я могла выговориться, пожаловаться на несправедливую судьбу, разлучившую меня с самым потрясающим мужчиной, оплакать свою глупость и помечтать о том, что случится примерно через семь месяцев. Подруга, конечно, не разрешала делать покупки для ребенка, но все окрестные детские магазины мы с ней обошли.

В один из таких походов, когда, вымотавшись, уселись передохнуть и перекусить в небольшом кафе в торговом центре, Мила в очередной раз выдала:

– Я все-таки думаю, что у тебя будет дочка.

– Потому что страшнею на глазах? – хмыкнула я.

Подруга расхохоталась.

– Я такого даже не подумала. Прекрати на себя наговаривать, мне, наоборот, кажется, что ты стала счастливее и поэтому красивее. Глаза светятся.

– Ага, когда голова не кружится от слабости.

– Не без этого. Но я не внешность имела в виду. Просто так кажется. Сама не знаю, почему. Когда думаю о твоем малыше, представляю девчонку. Такой слаа-адкий, пухлый вареничек.

Я улыбнулась от этого милого сравнения, тоже представляя крошечную малышку с задорными кудряшками и носиком-кнопочкой. Машинально опустила руку на свой еще плоский живот.

– Имя придумала уже?

Я покачала головой. Вариантов появлялось много, но ни один не устраивал меня на сто процентов. Для своего ребенка хотелось выбрать самое лучшее. И имя, и остальное тоже. Но одно я знала наверняка. Что сделаю все возможное, чтобы мой малыш был счастливым. И невозможное тоже.

Вечером меня как-то особенно резко охватили воспоминания. Расставшись с Милой, я вернулась домой и вдруг почувствовала такую тоску, что впору было зарыдать. И сделала бы это, если бы не боялась, что разнервничаюсь настолько сильно, что совсем не смогу уснуть.

Я искусала губы, борясь с подступающими слезами, и изо всех сил пыталась сдержаться и не позвонить Милке. Она бы приехала сразу, но это было бы слишком эгоистично.  Подруга и так потратила на меня кучу времени днем, и выдергивать её ещё и вечером было совершенно неправильно.

Злясь на собственную плаксивость, я подошла к окну. Во дворе на площадке играли дети, а какая-то старушка качала коляску. Новенькую и яркую. И наверняка дорогую.

Во время променада по детским магазинам я лишь вскользь поглядывала на коляски, уделяя куда большее внимание детским нарядам и игрушкам. А теперь подумала о том, сколько это все может стоить.

Коляска,  кроватка, ванночка, пеленальный столик, всякие там креслица и прыгунки. Ещё и целая куча одежды. И памперсы. Много-много памперсов.

Меня всегда умиляли молодые мамочки, спешащие куда-то с огромной пачкой подгузников. Смотрелось это и правда здорово, но вот цена всей этой милоты наверняка была не такой привлекательной.

А что, если я не справлюсь? Ведь когда уйду в декрет, основного заработка не будет. На сколько хватит того пособия, которое полагается одинокой маме? Вряд ли стоит всерьёз на него рассчитывать.

Лучше позаботиться обо всем заранее. Пока у меня есть несколько месяцев до отпуска, надо заработать максимум, на что я способна. Чтобы хватило не только на квартиру,  но и на все эти необходимые вещи для малыша.

Мне стало страшно. Одно дело – экономить на себе.  Я привыкла ютиться в коммуналке и, хоть и мечтала о своём жилье, при необходимости прожила бы в таких условиях ещё довольно долго. И без новой одежды тоже вполне могла обойтись.

Но с ребёнком все эти принципы не прокатят.  Я не смогу избежать приобретения всего того, о чем только что думала.  И наверняка много всего не учла – расходов окажется значительно больше.

Если бы рядом был Олег, все шло бы по-другому. Наверняка. Любой мужчина, если он не совершеннейший негодяй, захочет позаботиться о своём ребенке,  даже если и имеет другую семью и другие обязанности.  Но все дело было в этом пресловутом «если». Если бы он был…

Но его не было! И не будет. Мужчина, подаривший мне право стать матерью, даже не узнает об этом. Я не смогу ничего ему сообщить, если бы и хотела. Потому что и города, из которого он приехал, не знаю. Не говоря уже о фамилии или ещё каких-то данных.

Мне безумно его не хватало. Да, я смирилась с нашим расставанием,  убедила себя в том, что между нами ничего никогда больше не будет, но никакие логические доводы не действовали, когда начинали бушевать чувства.

А они бушевали. Я думала о том, какими упоительно сладкими были вечера рядом с Олегом, и как мне одиноко теперь. Без него.

И растущий внутри маленький человечек напоминал ещё сильнее. Каждую минуту, проведенную рядом. Каждую близость, следствием которой могла стать эта новая жизнь. И особенно тоскливо было от того, что ничего нельзя повторить. НИ-ЧЕ-ГО.