Курортный роман? Продолжение следует

Хотя разве можно им не любоваться? Этот факт оставался непреложным, несмотря на все мои обиды. Я продолжала злиться, но не могла не признать, что Калинин – самый привлекательный мужчина из всех, кто встречался в моей жизни.

Медсестра вернулась с пузатой вазой, наполненной водой, опустила в нее цветы, будто невзначай дотрагиваясь кончиками пальцев до тоненьких лепестков.

– Счастливая вы. Мне никогда таких цветов не дарили. Красота… – она мечтательно вздохнула, а я едва не заскрипела зубами от досады, представляя, что эта особа сейчас фантазирует о моем мужчине. И что именно она фантазирует. Я уже видела такие взгляды в его адрес, еще в Анапе. И уже там сердце заходилось в бешеном темпе только от того, что он становится предметом вожделения всех окружающих женщин сознательного возраста.

Это было дополнительным поводом злиться. Да, я понимала, что конкретно тут нет вины Олега. Он и на отдыхе не подавал никому повода, и наверняка здесь, в больнице, уж точно не содействовал тому, чтобы у женской половины персонала возникли к нему симпатии. Просто, кажется, по-другому не могло быть. И никогда не будет. Везде, где бы он ни находился, рядом окажутся те, кто захочет провернуть что-то подобное тому, что откинула Ленка Горина.

А я ко всему этому не готова. Не готова к новой боли, мне бы с той, что уже есть, разобраться. Хотя вот ведь оно как: еще совсем недавно я сообщила ему о своей ненависти и была в этом заявлении совершенно искренней. А теперь снова думаю о нем, как о «своем мужчине». Ну, разве это не глупость?!

Лучше вообще обо всем забыть. Это сейчас больно, но так ведь не будет постоянно. Боль утихнет, а если ее не подпитывать новыми переживания, то и вовсе сойдет на нет. Захочет Олег – пусть общается с ребенком, раз уж узнал про него. Я препятствовать не стану. Но сама постараюсь свести контакты с ним до минимума. Для собственного же блага. Жила же как-то раньше без этого мужчины, значит, и дальше смогу прожить.

– А знаете что? – медсестра обернулась ко мне, заговорщицки улыбаясь. – Попросите доктора отпустить вас домой. Анализы ваши пришли хорошие, основная проблема снята, а лежать вы и дома сможете. Обычно мы так быстро не выписываем, но я просто уверена, что с таким заботливым мужем вам не о чем беспокоиться. Тем более, дома и стены лечат, как говорят.

– Я не хочу рисковать, – разве можно было объяснить совершенно постороннему человеку, что и дома-то у меня, по большому счету, нет. Куда спешить возвращаться? В съемную квартиру, к пьяным и шумным соседям? Лучше уж отлежаться здесь, пока окончательно не поправлюсь, а потом приступать к поиску квартиры. Правда, если я уйду с работы, все значительно осложнится. А оставаться там тоже нельзя, каждый день встречаться с Калининым – это выше моих сил.

– Что-то вы слишком напряжены, – озабоченно всмотрелась в мое лицо медсестра. – По мужу скучаете? В любом случае, до завтра придется потерпеть. Постарайтесь уснуть, а если не получится, позовите меня, я принесу лекарство.

Вот ведь болтливая девица попалась! Я едва сдержалась, чтобы не нарычать на нее. И так настроение никакое, а тут еще она со своими советами.

А Калинин тоже хорош: вместо того, чтобы ответить на мое сообщение, как-то попытаться со мной поговорить, просто цветы прислал. Ни одного слова!

Оставшись одна, я взяла в руки телефон и только теперь заметила на экране конвертик неоткрытого сообщения. Как могла не заметить, отвлеклась, не услышала сигнала? Зато надумать уже всего успела.

Несколько минут спустя лежала, как дурочка, гладя экран пальцем и в который раз перечитывая пришедшие строчки. Еще и всхлипывала, не в силах ничего с собой поделать. «А я тебя люблю. И обязательно дождусь, пока твои чувства изменятся. Доброй ночи, любимая».

Врач действительно согласился отпустить меня домой спустя два дня. Без дополнительной просьбы. Заверил, что опасность миновала, и мне будет гораздо легче в родных стенах.

Я на самом деле чувствовала себя значительно лучше. Боли больше не повторялись, даже тошнота с утра стала не такой острой. Возможно, дело было в лекарствах, которые я принимала, или постельный режим сыграл свою роль, но, так или иначе, а сил прибавилось.

– Главное, не забывайте, о чем мы с вами говорили, – напомнил доктор. – Побольше отдыхать, высыпаться, следить за питание. И только положительные эмоции. Никаких переживаний.

– Не будет переживаний, – пообещал Олег. – Я прослежу.

– Вот и отлично, – пожал ему руку Валентин Петрович. – Жду вас на осмотр на следующей неделе. Ну, и если будут какие-то вопросы, звоните, не стесняйтесь.

Я молча скривилась. Проследит он, как же. Слишком много берет на себя.

Калинин продолжал играть роль моего мужа и перед Ароновым, и перед остальным медицинским персоналом. Когда я попыталась возмутиться, объяснил, что был вынужден так сказать, иначе его просто не пропустили бы ко мне. И что меня это абсолютно ни к чему не обязывает. Что он не собирается заставлять общаться насильно, если я сама не захочу.