Курортный роман? Продолжение следует

Я привык к одиночеству, перестал расстраиваться из-за этого. И так было, пока не встретил Свету. Она стала единственной, кто надо мной не смеялся и не пытался унизить. Да, скорее всего, ею двигала жалость, но я и на это был готов. Лишь бы она и дальше позволяла сидеть с ней за одной партой и носить ее портфель после школы. В такие минуты был по-настоящему счастлив. Смотрел в спину девочки, как покачиваются при ходьбе ее косички, вслушивался в ее болтовню с подружками и чувствовал себя абсолютно счастливым. Настолько, что даже осмелился признаться ей в своих чувствах.

Она не просто рассердилась. Если бы решила убить меня тогда – я и к этому был готов. Понимал, что позволил себе совершенно недопустимое. Попытался ее поцеловать! На показавшиеся мне бесконечно длинными несколько секунд прижался к ее губам. По-настоящему! Так делали старшеклассники, обнимая девчонок за углом школы. Я иногда торчал там, украдкой наблюдая, потому что надо было где-то учиться. Телевизора у нас не было, а брать в библиотеке взрослые книжки я бы не решился. Да и вряд ли бы мне их дали. А так я успел увидеть многое. И запомнить. Конечно, Света не позволила ни обнять ее, ни пустить в ход язык, но это все равно был самый настоящий поцелуй. Для мальчишки двенадцати лет. Вот только кончилось все ужасно. Я ее потерял.

Уже потом, бессчетное количество раз возвращаясь в памяти к той дискотеке, я понимал, как глупо поступил. А когда повзрослел и в действительности познакомился со всеми прелестями плотской любви, вспоминал о том дне с болезненной грустью. Не таким должен был быть первый поцелуй самой лучшей девочки в мире. То, что он для нее оказался первым, я не сомневался. Как и в том, что она – самая лучшая.

Но это осознание пришло много позже, а тогда я вернулся из школы, потрясенный и несчастный. Опустился в угол прямо в прихожей, заливаясь слезами. Мать работала, и можно было не опасаться ее расспросов. А вот Костя оказался дома. Вышел из комнаты, услышав мои всхлипывания, постоял рядом несколько минут, рассматривая меня, потом потянул за плечо, заставляя встать.

Я мельком увидел свое отражение в зеркале: распухший от слез нос, красные глаза. А на щеке остался след от ладошки Светы. Жалкое зрелище. Вспомнил, какой красивой и нарядной была она сегодня, и заревел еще громче, оплакивая свою горькую долю.

Костя еще какое-то время постоял рядом, наблюдая за моей истерикой, а затем с размаха впечатал кулаком мне в скулу.

– Это для симметрии. С другой стороны тебя уже приложил кто-то.

Я даже плакать перестал, ошарашенный его поступком. Разве так должен был вести себя родной брат? Вместо того, чтобы поддержать и утешить…

– Не буду я тебя жалеть, – мрачно заявил Костя. – Расклеился, как девчонка. Фу, смотреть противно.

– Ты же не знаешь, что случилось, – попытался оправдаться я.

– Да что бы не случилось. Ты же Калинин! И ты мой брат. Видел когда-нибудь, чтобы я распускал нюни?

Не видел, это правда. Но у него и повода не было. Мы так сильно отличались друг от друга. У подтянутого, сильного Кости, казалось, нет ничего общего со мной. Я даже слышал однажды, как кто-то из маминых подруг пошутил, что меня она взяла в детдоме – уж очень я не похож ни на нее, ни на брата.

Продолжая всхлипывать, я рассказал о своей трагедии. Костя присвистнул.

– Правильно она заехала тебе. Любой девочке хочется, чтобы рядом с ней рыцарь был, чтобы им восхищаться и гордиться, а разве у тебя есть чем восхищаться? Ну, посмотри! – он подтолкнул меня к зеркалу. – Рубашка торчит из-за пояса, брюки на коленях мешком, на голове гнезда вить можно. А это? – он пощупал мое предплечье. – У тебя же кисель вместо мышц. Я бы на месте этой Светы и не посмотрел в твою сторону.

– Она и не смотрит… – снова завыл я. – Сказала, что больше не хочет меня видеть.

– Так сделай, чтоб захотела! Стань таким, чтобы кроме тебя, она больше не видела никого, – когда я от изумления приоткрыл рот, добавил. – А если слабо тебе, то лучше сразу забудь о ней. Потому что в таком случае ты ее недостоин.

Если бы он тогда опрокинул мне на голову ведро с холодной водой, эффект был бы меньшим. Эти слова перевернули что-то внутри. Заставили по-другому посмотреть на себя. И на свою мечту. Потому даже известие о том, что нам снова придется переехать и я в ближайшее время не увижу Свету, меня не раздавило. Наоборот, я воспринял это, как отсрочку. Время, данное мне для того, чтобы измениться. Стать таким парнем, о котором говорил брат. Чтобы она действительно больше ни на кого не хотела смотреть.

– Давно не звонишь, братишка. Как дела?

– Еще скажи, что ты соскучился.

– Есть немного, – Костя рассмеялся. – У меня тут на работе дела поулеглись, вот, решил приехать на пару недель, мать навестить. Ну и заодно познакомиться с будущей невесткой.

– Лошадей не гони, – попытался я его осадить. – Сейчас не лучшее время для знакомства.

– Статус «все сложно»? – уточнил брат. – Так лучшим время и не будет никогда. Если мы сами его таким не сделаем. Ты же не собираешься сдаваться?