Курортный роман? Продолжение следует

Разбудил меня писк телефона. Я открыла глаза, снова не сразу соображая, где нахожусь. Потом вернулись мысли и воспоминания. Как ни странно, теперь я чувствовала себя спокойней. Ответов на бесчисленные вопросы так и не появилось, но обида и разрывающая душу ревность улеглись. Я внезапно подумала о том, что почти готова поверить Калинину. Да, наверно, такое случается один раз в сто лет, но вдруг у нас с ним как раз этот случай? И он на самом деле меня любит? С самого детства? Как ни крути, а такие мысли были значительно приятней всех предыдущих переживаний.

Я взяла с тумбочки телефон, разворачивая пришедшее смс. «Думаю о тебе. О вас. И люблю. Поправляйся скорее». О нас? Я внезапно поняла, что улыбаюсь. Мы ведь не говорили с Олегом про ребенка. Вообще не обмолвились ни словом. Но из этих строчек выходило, что он рад? Мое наивное сердце доверчиво встрепенулось и отчаянно хотело принять нежданно свалившееся счастье. Логические аргументы не слишком останавливали. Хотелось написать ответное сообщение, какую-нибудь милую глупость и вызвать улыбку на его лице. Там, где он сейчас находится. Заставить думать обо мне. Может быть, скучать. Ждать новой встречи.

Я тронула пальцем экран, но в этот момент дверь в палату приоткрылась и на пороге появилась Мила. Тоже какая-то осунувшаяся и бледная, совершенно не похожая на себя.

– Мне наконец-то разрешили тебя навестить, – она быстро подошла к кровати, склоняясь и обнимая меня. – Как же ты нас напугала!

– Вас? – я улыбнулась. – Уже успела у Калинина все выведать?

Вопрос в общем-то был риторическим, я почти не сомневалась, что Милка с ее талантами вытрясла из Олега абсолютно всю информацию. Поэтому пересказывать ничего не надо – она ведь наверняка в курсе.

Подруга почему-то замялась.

– Да выведывать особо нечего было. Только про то, что в кабинете случилось. Вот же дрянь эта Горина! Но ты не волнуйся, он уволил ее уже.

– Я не волнуюсь, – машинально отозвалась я, внимательно глядя на подругу. Что-то было не так в ее словах. В поведении. В бегающем взгляде и какой-то несвойственной для нее суетливости. Так бывает с людьми, испытывающими неловкость. Или вину.

Я нахмурилась: только теперь до меня дошел смысл сказанной фразы.

– Нечего было выведывать? Мил… Ты же не хочешь сказать, что все знала?

Ее взволнованный и теперь уже откровенно виноватый вид оказался красноречивее любых слов.

– Нет… – я замотала головой. Быть такого не может. Чтобы моя лучшая подруга была в курсе и ничего мне не сказала?

– Свет, ты только с выводами не спеши. Ладно? Я все объясню.

– Давай, объясняй, – я поняла, что повышаю голос и надо немедленно успокоиться. Не хватало еще снова навредить ребенку. – Слушаю.

Она заходила по палате, нервно теребя руки, потом подошла ближе, садясь на стул. Вздохнула. А я уже начинала злиться: все это здорово нервировало. А нервничать мне как раз было нельзя.

– Говори, Мила. Или уходи.

Она испуганно взглянула на меня, потом на дверь, будто опасаясь, что я встану и буду выталкивать ее отсюда. Потом кивнула.

– Олег… он нашел меня вскоре после моего дня рожденья. Того, в «Бахроме». Помнишь, когда к тебе приставал тип, которого ты…

– Помню, – прервала я ее, стремясь избежать длинных предисловий. – Вернее, мне напомнили. Я была пьяна и не обратила внимание на клеящегося ко мне Калинина. Дальше.

– Он сказал, что ты – женщина всей его жизни. И нужна ему. Пообещал приложить все усилия, чтобы сделать тебя счастливой. И попросил помочь.

– И что же ты? Так просто взяла и согласилась?

– Не просто. Он многое рассказал. Про то, что вы вместе учились. Что еще тогда влюбился в тебя. И долго искал.

Взгляд Милы стал совершенно затравленным. Похоже, рано я решила поверить признавшемуся мне в любви мужчине. Оказывается, он прямо-таки интриги плел у меня за спиной. И не один, с моей лучшей подругой.

– Ну, давай, продолжай. Как именно ты должна была помочь?

– Он просил устроить вам встречу. Чтобы все вышло вроде бы случайно. Расспрашивал, где ты любишь бывать, чем интересуешься. Надеялся где-то там перехватить.

Я молчала. Прокручивала всплывшие теперь в памяти странные Милкины выходки после дня рожденья. Она стала как-то очень активно приглашать меня в разные места, туда, где мы почти не бывали до этого. В кино, на каток, протащила по нескольким музея и выставкам, удивляя своим внезапно проснувшимся интересом к искусству. Тогда я не придала этому никакого значения. Теперь же все выглядело иначе. Выходит, она пыталась таким образом столкнуть меня с Олегом? Но его не было ни в одном из тех мест. Или я опять ничего не заметила?

– Каждый раз что-то срывалось, – призналась она. – Как нарочно. Один раз он застрял в пробке и не успел к началу фильма. Потом в очереди на каток внезапно кончились коньки его размера, и ему пришлось ждать. А после сеанса мы разминулись в толпе. Когда приехали в Эрмитаж, у меня сел телефон, и я просто не смогла ему позвонить и предупредить, что мы уже на месте. А на выставке оказалась Танька с мужем, и они утащили нас на обед. Помнишь?