Курс молодого бойца

Ротный пожал плечами и закрыл дверь. Из-за тумбочки, из-под

висящих на вешалке бушлатов и из прочих всевозможных щелей тут же

полезли болельщики, группируясь возле кабинета…

Голос продолжал бродить по казарме. Мишка из последних сил

«показывал кино». Язык у него заплетался, глаза слипались, сержанты

позѐвывали, но упрямо желали «досмотреть».

– …Она, главное, разговаривает, разговаривает с ним… а потом

смотрит, он уже и окоченел… – Рядовой Медведев безжалостно утопил

Ди-Каприо и взмолился: – Может, хватит, товарищ сержант… Уже пятый

фильм…

Рылеев протѐр глаза и искренне возмутился:

– Что со звуком, Медведев?! Давай! Перемотай-ка назад, когда у

них шуры-муры…

Мишка обречѐнно забормотал:

– Да там и не видно было ничего… Просто на запотевшем стекле

такая рука – хабась!.

Евсеев, возвращаясь «с футбола», тихо шепнул:

– Чѐ смотрите?.

Рылеев цыкнул:

– «Титаник»!

– Сто раз видели уже…

– Так тут – с долби сараундом!.

Евсеев понимающе кивнул:

– А как перевод?

– Ну… в принципе качественный, – оценил Рылеев.

Мишка тяжело вздохнул…

50

Офицерская жена – профессия трудная. Основная задача

настоящей спутницы жизни военнослужащего заключается в ожидании.

Жена капитана Зубова занималась этим четвѐртый год. Причѐм

последние восемь месяцев она ждала не только его, а ещѐ и ребѐнка.

Беременность протекала непросто. Но она не жаловалась, чѐтко

понимая, что у супруга хватает проблем на службе.

Зубов вернулся из наряда утром. Дома вкусно пахло борщом. Из

кухни доносился шум льющейся воды и звон посуды. Капитан стащил

китель, громко оповестив дом о своѐм прибытии:

– Веруня! Прячь любовников, это я!

Жена выглянула с кухни и засмеялась:

– Куда прятать? У нас даже шкаф нормальный некуда поставить!

– Ничего! – Зубов улыбнулся в ответ. – Это явление временное. В

следующем году обещали квартиру в городе.

– Ну-ну. Есть будешь? Или опять убежишь? – спросила жена.

Капитан принял строевую стойку:

– Товарищ жена, разрешите доложить? До завтра капитан Зубов

полностью поступает в ваше распоряжение. Можем сходить

куда-нибудь… Можем поесть и у телевизора поваляться.

– Которого нет, – улыбнулась Вера. – Вот когда вернѐшь, тогда и

поваляемся.

Зубов удивлѐнно поднял брови:

– Как нет?

– Так и нет. Забыл? Вчера твои бойцы забрали. Сказали, ты

приказал…

Зубов опустил брови. Его лицо мгновенно побагровело от

возмущения. По офицерскому общежитию грянул возмущѐнный рѐв

ротного:

– ФОМИ-И-ИН! !…

51

Первый месяц срочной военной службы закончился. На

гражданке в конце первого месяца человеку полагается зарплата. А

солдату – присяга. Это когда одетый в сапоги и постриженный налысо

пацан в военной форме громко клянѐтся служить не щадя никого, даже

себя. В чѐм и расписывается при свидетелях. После этого пацан

реально становится солдатом…

Присяга началась рано утром. На плацу понаставили тумбочек,

чтобы кандидатам в рядовые было удобно расписываться. Напротив

тумбочек аккуратными коробками построили личный состав – чтобы

было кому расписываться. Потом пригнали оркестр, развесили флаги и

запустили родственников. На плац перед строем выкатился майор

Колобков.

Он важно надувал щѐки и гордо закидывал голову в фуражке с не

по-уставному высокой тульей. Колобок немного постоял, наслаждаясь

всеобщим вниманием. Оркестр внезапно смолк. Майор встрепенулся,

вращая головой. Потом заметил что-то в стороне и торопливо

засеменил в центр плаца. Вытянувшись по струнке, он истошно завопил:

– Ча-а-асть! Равняйсь! Смирно! Равнение на-аправо! !

От штаба, параллельно замершему строю, шѐл командир части –

полковник Бородин. Он был высок и подтянут, форма на нѐм сидела

безупречно. Под его аккуратными усами пряталась добродушно-

ироничная усмешка. Как настоящий боевой офицер, прошедший все

возможные «горячие точки», парадные мероприятия он недолюбливал.

Но положение обязывало…

Его заместитель по воспитательной работе развернулся навстречу

и старательно изобразил строевой шаг с отдачей части в движении. В

исполнении Колобка строевые упражнения выглядели забавно. Бородин

сдержал улыбку, чтобы не разрушить торжественный настрой, и

остановился, дожидаясь доклада.

– Товарищ полковник! Часть для принятия торжественной

воинской присяги построена! Заместитель командира части по

воспитательной работе майор Колобков! – фальцетом доложил майор.

Бородин повернулся лицом к строю и скомандовал густым

громоподобным басом:

52

– ЧА-А-А-АСТЬ! !

С окрестных деревьев в воздух с карканьем взмыли насмерть

перепуганные вороны. В толпе родственников разом стих гомон.

Оркестровый барабан отозвался тихим гулом. Полковник задумчиво

проводил взглядом ворон и негромко скомандовал сам себе:

– Отставить!

Он прокашлялся и произнѐс уже намного тише:

– Здравствуйте, товарищи солдаты! !

– Здравия желаем, товарищ полковник! ! – разнеслось по части.

– Вольно!.

Колобков поспешно продублировал команду, высунувшись из-

за широкой спины командира:

– Вольно!