Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

В то время, как христианская паства (стадо) причащаются, поедая тело и спивая кровь Спасителя своего, судоскотское причастие – тот же каннибализм. Но в судейском ритуале «спасители» будут пожирать твою плоть, обнаружив твою причастность.

Только своим мнением посчитал нужным обособить это обстоятельство и включить его в число важных, вслед УПКовскому перечню. В самой статье 73 УПК данное обстоятельство не прописано заслуженной строкой. По неясным причинам Закон не закрепил вопрос причастности в число обязательно доказываемых обстоятельств. Однако это обстоятельство самостоятельно по значению, не может быть отнесено ни к событию преступления, ни к иным, как их составляющее, и должно располагаться вторым номером – доказываться после события и до виновности, соответственно весу. Необходимость самостоятельного доказывания причастности подтверждается, например, положениями статей 299.1.2., 339.1.2 УПК, руководствуясь которыми суд (присяжные заседатели) решает, доказано ли, что деяние совершил подсудимый – то есть причастен ли подсудимый к совершению конкретного деяния. А как же, позвольте полюбопытствовать, будет суд решать этот вопрос о доказанности или не доказанности, если никто и не принимал мер по доказыванию причастности, так как и доказывать такое обстоятельство Закон не обязал мусоров? Во как! Этими противоречиями и прорехами в Законе (а я их считаю намеренными) вполне успешно пользуется сторона обвинения. Отдельным регламентом они не вывозят на обсуждение, соответственно и не обосновывают в ходе расследования Причастность обвиняемого. Лишь вскользь касаясь фактов, мусора не представляют доказательств о причастности. Не обязаны, видите ли. Зырь сюда: нормы о содержании обвинительных актов (ст. 171, 220, 225 УПК) формально освобождают мусоров от этих напряг. На поверхности получаем, что сам суд себе же доказывает причастность подсудимого, сам внутри себя переваривая эту тему. Но мы-то понимаем, к чему это ведёт – верно, к нарушениям Права на защиту и конституционной гарантии порядка доказывания. Нам остаётся упрямо сейчас исходить из обязательности доказывания причастности. Потому, кратенько обсудим и это обстоятельство.

Любое преступление происходит в результате деятельности человека – действий, запрещённых Законом, влекущих вред (ущерб) другим людям или интересам сообщества с карательным итогом для виновника. Несомненно, вред может быть причинён и участием других, не людских сил, например, со стороны природы или живых существ, не относящихся к людским особям. Но преступлением действия стихий и живности являться не будут. Нельзя признать преступным элементом и привлечь в уголовном порядке к ответственности, допустим, дятла, пробившего череп электромонтажнику. Безнаказан останется селевой оползень, порушивший твою хибару у подножия горы. Нет криминала в собачьих укусах и рухнувшем под тобой табурете. Ты можешь, конечно, их всех осудить, даже казнить, но это – расправа над тенью.

После того, как мусора установят случившееся – то бишь, событие преступления, и установят причину, источник этого случая – деятельность (действия или бездействие) человека, здесь и родится вопрос о причастности: какая гадина на такое сподобилась, кто автор действа и причинитель вреда, с кого спрос вести. Перво-наперво определяют общий круг подозреваемых – тех лиц, кто был вероятностно способен совершить такое безобразие и у кого имелись причины так поступить по личным склонностям или вследствие сложившейся обстановки. Нет хлопот, когда конкретный подозреваемый обнаруживается сразу – на основании явных и прямых изобличений против него. В других случаях предпочитают метод исключения: путём вычленения из общего числа подозреваемых – тех, в отношении кого имеются твёрдые оправдания или алиби, вплоть до остатка в одного или нескольких человек, в чьём отношении подозрения в сопричастности не развеяны. Джем-гейм. Вначале выбирается подружка игрой "вышибалки", затем устаивают игрище "на раздевание". Поочерёдно шулер срывает тряпки, чешуйки, скорлупки в порядке разоблачения. Всё так нудно и натужно, и страсть, как хочется дорваться до ядра. А там… рёбра торчат, прыщи и сабельный шрам. И никакой презумпции невинности. При отсутствии очевидных виновников включаются правила преследования того, на ком больше подозрений. Такого сгружают в костоломный маховик, кольца вокруг бедолаги сомкнуться, и имя теперь ему – Сатурн.