Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

До сих пор на правовых просторах России нет законодательной и методологической базы для нормального, однозначного порядка получения и использования в судоскотстве Заключений специалистов. Принимая во внимание настороженность мусоров к специалистам «свободного парения» – напрямую неподвластным для них участникам, а из этих условий – возможность получения «независимых» доказательств, видится приятная перспектива в привлечении специалистов. Именно для пользы стороны защиты и при исключении участия специалистов – представителей силовых структур.

Специалисты-менты привлекались и ранее к участию в различных криминалистических целях при производстве следственных действий. Мы найдём ссылки на их соучастие и можем наблюдать их деятельность, например, при производстве осмотров, когда они содействуют в обнаружении, изъятии и фиксации предметов и документов (фотографирование, снятие слепков, оттисков, извлечения объектов из различных сред, специальные обработки и прочая возня).

Но нас с тобой интересуют несколько иная аппликация – деятельность специалистов при даче Заключений и существо таких Заключений. А здесь туман. Из содержания нормы о статусе специалиста (ст. 58 УПК) мы не находим в перечне его полномочий такой функции, как дача Заключений. При том, что приведённые «разъяснения» не имеют отношения к даче Заключений. И это странно, так как возможность осуществлять любое процессуальное действие заведомо недействительно без закрепления в Законе комплекса прав и обязанностей по такой функциональности.

Другой открытый вопрос – квалифицированность специалистов, мерила этого. В отличии от фигурации экспертов Законами не установлены критерии оценки, правила допуска к исследованиям в отношении специалистов, так же как отсутствуют и нормы о порядке производства ими специальных исследований, не существует профильных методик для проведения конкретных видов работ, не имеется правил составления Заключений. Процессуальный закон указывает, что Заключение специалиста – это его суждение, но само использованное понятие «суждение» не расшифровывается. Отсюда непонятно, в каком виде специалист должен бы излагать своё Заключение, когда и термин «суждение» по значению шибко тесно к понятию «суд», а-а-а а вправе ли какой участник впору Суду суждениями-осуждениями заниматься по любым вопросам процессуального характера. Так, и суждения могут быть предположениями, когда последние вообще не приемлемы в доказывании. Бурелом дремучий. Но с другой-то сторонки все эти неопределённости возможно толковать от вольного, а значит удачно применять и в целях защиты. Так ведь? В одних случаях, когда специалист от обвинения и он вреден тебе, ты, опираясь на перечисленные непонятки, можешь ставить под сомнение полномочия такого специалиста, его компетентность, правильность его работ и этих чёртовых суждений. В других – если выгодного тебе и привлечённого по Закону специалиста или его труды пытаются опорочить мусора, смело указываешь на необоснованность всех претензий, на отсутствие в Законе каких-либо ограничений. Хотя и Закона такого нет, а то – не наша проблема.

В отсутствие других специальных предписаний, думаю, правильным будет мнение (это – моё мнение, а оно всегда верно), что Заключение специалиста допустимо составлять по образу и подобию Заключения эксперта. А о нем мы тёрли пунктом выше. Оговорка лишь в том, чтобы последний раздел в Заключении вместо «Выводы» именовался бы «Суждения», как это предлагает и Закон. И всё тогда будет чики-пуки.

Ну чё, курсант ты мой, припотел от чтений. Терпи, осталось каких-то тыща страниц.

Татарин Наиль семейство своё перевёз в Россию из Узбекистании, а сам утряс бумажно-имущественные дела и последним эшелоном добирался вослед. Его приятель всучил для передачи гостинцы своим в Москве «попуткой». На «трёх вокзалах» менты вывернули багаж и в тех «гостинцах» надыбали герыча по-крупняку. И сколько татарин не отгораживался от груза – всё беспонту, а за упрямство впаяли «червонец», считай по «потолку». Ныне Наиль шестой годок зоной разменял, сам влачит и семья его бедствует, детишки тихонечко подрастают молитвами его.

– А чё дальше, Наиль? – спрашиваем его, перетаптывая снег на вечерней проверке.

– А ни чё – так он нам отвечает, – Жизнь, считай, просрана. Безысходка в пилотке. Выйду, своим горбом не наверстать. Правды нету, годы мусора сграбили. Мне на себя уже наплевать. Как выйду, так сделаю то, за что закрыли, раз уж отсидел заочно. Пойду в наём, за раз пару кило запрета перевезу, чтобы за своих долги отдать. А потом пусть делаю со мной, чё хотят… Хотя нет… – Пока говорит, глаза у Наиля стекленеют, морща на лбу глубенеет. – Хотя нет… Возьму ствол, вломлюсь в дом к какому-нибудь прокурору или судье, положу их там всех нахрен, а всё ценное, что нажили своим беспределом заберу. А что не унесу – спалю к херам. Во. Своих на года обеспечу, а заодно возмещу себе. А дальше пусть делают со мной что хотят, твари.

– Погодь, Наиль, что значит «всех положу»? А если дети в доме?