Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Возвратимся на миг к твоим доказательствам, то бишь доказательствам защиты. Будь то либо тобой вновь представленные либо уже имеющиеся в материалах дела – добытые другими, но полезные тебе доки. Выставляя такие доказательства на обсуждение ты должен для себя убедиться в их относимости к делу и быть готовым аргументировать относимость следаку или судье. С уже имеющимися при деле материалами несколько проще обходиться. Скорее всего, доказательства по ним будут задействованы «автоматически» по твоей воле, и вопрос относимости поднимется лишь при сомнениях второй стороны или суда. Тогда ты вынужден будешь обосновать относимость таковых. Но ежели речь идёт о новых сведениях, обоснование относимости требуется от лица защиты представить незамедлительно, на время представления доказательства. Надеяться на рассеяность мусоров в этом случае не станем. Хотя таких прямых обязанностей и нет, но следствие и суд в таких ситуациях желают опереться на положения статьи 234 (части 7, 8) УПК. Данные положения оговаривают возможность стороны защиты истребовать и представлять новые доказательства, в том числе через допрос свидетелей. Но ставиться условие, мать их за ногу: такие доказательства должны «иметь значение для дела», а свидетелям должно быть «что-либо известно по обстоятельствам». Кто бы спорил о правильности таких условий! Но эти установки изуродовали, особенно при распространении данных правил на практику предварительного расследования. Следуя им, ещё до непосредственного исследования доказательства от представляющего требуют раскрыть сущность и оценочное значение информации наперёд. Но такие предварительные оценки могут и не совпадать с действительной сутью сведений, – в этом ведь будет лишь субъективное, во многом предположительное мнение. Как, допустим, свидетель, не будучи посвящён в подробности дела и в предмет предстоящих выяснений, может соизмерять известные ему факты с этими обстоятельствами? Ответим: никак или кое-как. Так ведь и самому обвиняемому на ранних стадиях расследования не спешат все обстоятельства раскрывать. Тогда и у него проблемы будут в ориентировке по значимости его сиюминутных, текущих показаний. С другой же стороны, в нарушение состязательности, сторона обвинения не только не имеет того же бремени заранее обнародовать оценки по представляемым ею доказательствам, но ещё и самочинно, заведомо решает значимость, а значит и судьбу любых сведений, предлагаемых к рассмотрению защитой. В том числе свободно играя возможностью намеренных пресечений.

Идёт алкаш, качается, с опорой о стену.'.. А опьянённые властью мусора опору в нашем случае нашли в норме ст. 234 УПК и успешно через неё реализуют на практике свою предвзятость. Действительно так, в порядке предварительного ознакомления с доказательствами защиты сторона обвинения и суд тут же решаю вопрос относимости. Они наделили себя скромным правом давать им оценку относимости, отвергая как не относящиеся к делу всякие доказательства защиты не только при наличии признаков, но и измышляя таковые. Предрасположенность и заочное умаление значения доказательств защиты говорит о предубеждениях: доказательства защиты заранее считаются порочными, потому что они от защиты исходят. Одновременно сторона защиты поставлена в условия, что фактически должна каждый раз доказывать относимость, причём ещё до оглашения самих сведений. Прелестно.

Всякому давлению оправданным есть противодействие адекватное. Согласно третьему закону термодинамики Иси Ньютона: с милкой – ласково, а с плятями – по плятски. Используем приёмы мусоров. Прочь беспристрастность, мажемся предвзятостью, шплинцуемся «критическим отношением». В таком состоянии заранее считай все доказательства обвинения не относящимися к делу, изыскивая признаки этого. Нет явных и бесспорных признаков. Не меньжуйся – придумай их.