Курс - море мрака

С пиратством и морскими войнами тесно связано совершенствование флота и мореплавания. Фраза скифского мудреца Анахарсиса (современника и ученика греческого философа и законодателя Солона), кому греки иногда приписывали изобретение якоря и гончарного круга, о том, что "существуют три сорта людей — живые, мертвые и плавающие по морям" (14, I, 104)[4], много веков воспринималась как аксиома. Однако задолго до Анахарсиса в Египте возникает особая каста кормчих, они же одновременно были и лоцманами. "Древние, не имея компаса, могли плавать только у берегов, поэтому они пользовались только гребными судами, маленькими и плоскодонными, — рассуждает Монтескьё с высоты своего XVIII века, — почти все рейды служили для них портами; лоцманское искусство было очень несовершенным, так что управление кораблями имело очень небольшое значение. Так, Аристотель говорит, что нет нужды в особой профессии моряков, так как имеется достаточно земледельцев, которые могут их заменить" (21, гл. IV). Что это не так, доказывает хотя бы то, что, несмотря на наличие касты кормчих, египтяне в особых случаях прибегали к услугам более опытных финикийских моряков. Так поступала, например, царица Хатшепсут, при которой было совершено несколько экспедиций в таинственную страну Пунт на восточном побережье Африки. Так поступил и фараон Нехо II, когда ему понадобилось узнать, можно ли, отплыв из Египта к востоку, вернуться к нему с запада.

Потомки этих моряков, наследники финикийской славы карфагеняне претендуют на безраздельное господство уже не только в Средиземном море, но и в Атлантике. В VI в. до н. э. они устанавливают блокаду Гибралтара. Греки переосмысливают это событие в мифе: Геракл установил свои Столпы как символ предела для мореходов, как знак края обитаемой земли.

Выход за Геракловы Столпы по меркам древних жителей Средиземноморья граничил с безумием. За ними простиралось Маге Tenebrarum — Море Мрака, в котором мореходов поджидали разного рода людоеды и диковинные существа. Вдали от берегов корабли уволакивали на дно гигантские спруты или уничтожали огненным дыханием крылатые драконы. Моряками могли стать добровольно только очень отважные люди, в понятиях современников — почти смертники: кроме всего прочего, покидая пределы страны, они лишались покровительства отечественных богов и приобретали могущественных противников в лице богов чужеземных, ревниво оберегавших интересы тех, кто приносил им жертвы. Может быть, это обстоятельство сыграло не последнюю роль в интенсивном строительстве колоний во вновь открытых землях: каждая колония имела храм или хотя бы святилище, а следовательно, подпадала под "юрисдикцию" соответствующего божества.

Но не следует думать, что Атлантика была в древности совершенно безлюдна. Выход в океан считался гибельным для всех, кроме финикийцев и их родственников-карфагенян. Их корабли бороздили Море Мрака во всех направлениях. Экспедиция Ганнона продвигается на юг вдоль африканского побережья, Гимилькон ищет Касситериды — Оловянные острова — к северу от пролива. Не прекращается оживленная торговля со страной Тартесс, столица которой с тем же названием расположена западнее Геракловых Столпов.

Рубежи ойкумены (обитаемого мира) неуклонно отодвигались от привычных обжитых мест.

В этой небольшой книге, ее можно было бы назвать книгой гипотез, будет рассказано о нескольких этапах познания мира — от "первого плавающего корабля" до эпохи, когда почти вся Европа была включена греками в пределы ойкумены.

ЧАСТЬ 1. ПО СЛЕДАМ ЛЕГЕНД

Глава 1. Адреса Аргонавтов

Если верить Диогену, первым изложением похода "Арго" была поэма критского жреца и философа-мудреца VII в. до н. э. Эпименида, насчитывавшая 6500 строк. Это все, что мы о ней знаем, — немногим меньше, чем о самом Эпимениде, известном к тому же изречением: "Все критяне — лгуны". Поэтому считается, что миф о путешествии Ясона впервые зафиксирован поэтом V в. до н. э. Пиндаром. Он посвятил описанию похода 184 стиха IV Пифийской оды, сочиненной по заказу киренского царя Аркесилая, и впервые отождествил Эйю с Колхидой. 184 строчки — это слишком много для песни и слишком мало для эпоса.

Но еще менее можно назвать эпосом отрывочные упоминания отдельных имен и названий, связанных с мифом, у Гомера, Гесиода, Мимнерма, Эсхила.

Отношение к мифу об аргонавтах круто меняется в эпоху эллинизма.