Курс на Юг

«Тупак Амару» выручил его низкий, сливающийся с волнами силуэт – видимо, чилийские комендоры спутали броненосный таран с торпедерой и целых пять минут старательно поливали его свинцом из «Гатлингов» и снарядами мелких пушчонок с палубы и боевых марсов броненосца. Весь этот фейерверк не оказал на «шкуру» броненосного тарана ни малейшего воздействия – разве что высекал из покатой палубы снопы искр да дырявил кожухи вентиляторов. Подойдя на полтора кабельтовых, Повалишин скомандовал «Пли!» Крупповское чудище грозно рыкнуло – от отдачи судно на мгновение замерло на месте, – десятидюймовая чугунная бомба пронизала небронированную оконечность «Бланко Энкалады», и канула в водах гавани, разнеся по дороге в пыль подшкиперскую и матросский гальюн. Перезаряжать времени не было – каперанг велел прибавить обороты до полных, нацелившись в мидель-шпангоут «чилийца». И в тот самый момент, когда до удара остались считанные секунды, истошно заорал сигнальщик-перуанец на правом крыле мостика. Повалишин бросил взгляд в направлении, куда он показывал – и покрылся холодным потом. В борт «Тупаку Амару» скользило веретено с торчащими над водой коротенькими мачтами, на кончиках которых тускло светились красные огоньки.

«Торпеда Лэя! То ли взрывом перебило провода, то ли командир буксира-матки струсил, попав под обстрел и, обрубив кабель управления, дал дёру. И теперь смертоносная железная рыба с двумя пудами динамита в брюхе кружит по гавани, никем не управляемая. Стоит ей угодить в борт «Тупака Амару» – не поможет никакая броня…»

– Лево на борт! – крикнул он. Рулевой стремительно закрутил дубовое, с выложенными бронзовыми полосами, колесо штурвала. Нос «Тупака Амару» покатился в сторону, а светящаяся полоса пены всё приближалась…

Они разошлись с торпедой фута на три, не больше. Повалишин скомандовал снова переложить руль, но атака уже была сорвана – таран лишь скользнул по броневому поясу «Бланко Энкалады», сорвав несколько железных плит. Проскрежетав бортом по борту чилийского броненосца, «Тупак Амару» проскочил вперёд, едва не зацепив форштевнем туго натянутую якорную цепь. Повалишин оглянулся – теперь важно было держаться в мёртвой зоне казематных девятидюймовок, способных на такой дистанции понаделать в броне их корабля огромные дыры.

– Изготовить мины Уайтхеда!

Приказ был отдан, скорее, для очистки совести. Повторно атаковать броненосец не получится: пусковые аппараты направлены по курсу вперёд, а делать новый заход – значит пойти на заведомое самоубийство. Придётся искать другую цель, благо, в них не было недостатка в гавани, битком набитой разномастными судами.

Страшный удар обрушился на «Тупак Амару». Повалишин, не удержавшись, полетел с ног. Орудие правого каземата чилийского броненосца всё-таки исхитрилось произвести вдогонку выстрел – и даже попасть в цель. Чугунная бомба разорвалась на бруствере барбета, перебив и переконтузив половину орудийной прислуги и проделав в броневой палубе здоровенную вмятину.

– Лево руль! – скомандовал Повалишин. – Держи вон на то корыто!

И указал на большой пароход, стоящий в пяти кабельтовых мористее.

Орудия «Бланко Энкалада» снова рявкнули – теперь-то неприятель был в зоне поражения. Но, то ли удача изменила чилийским наводчикам, то ли они боялись угодить в своих – но тяжёлые снаряды безвредно провыли высоко над мостиком, не нанеся никакого вреда. До парохода оставалось не больше полутора кабельтовых, и Повалишин скомандовал «Пли!»

Выстрелили из обеих аппаратов одновременно, но мина вышла только из правого – и побежала к борту парохода, волоча за собой светящийся след из пузырьков. Добежала, ударила – и взорвалась, выбросив к небу колонну вспененной, пополам с донным илом и мутью, океанской воды. А «Тупак Амару» уже поворачивал, проходя под кормой своей жертвы, стремясь поскорее выйти из-под обстрела…

Уже утром, в открытом океане Повалишин осматривал повреждения, полученные в ночном бою – и понял, насколько им повезло. Осколок девятидюймовой бомбы на половину длины пропорол латунную сигару мины Уайтхеда, продырявил баллоны с угольной кислотой, разбил привод гребного винта, и лишь чудом не задел начинённое пироксилином боевое отделение. Угоди он на полфута левее – и кормить бы им сейчас крабов и прочих морских гадов на дне бухты.

В итоге, авантюра с ночным набегом закончилась провалом. Потопить или вывести из строя хотя бы один чилийский броненосец не удалось. За два или три парохода и корвет пришлось заплатить всеми тремя торпедерами и, главное – «Уаскаром», ставшим настоящим символом побед перуанского флота. Погибли или оказались в плену сам адмирал Мигель Грау, старший лейтенант Казанков, а с ними не меньше полусотни моряков. Разгром, полный разгром!