Курс на юг

– Уже решились. Правда, пока об этом ни-ни, газеты еще не в курсе. Англичанам сейчас не до этих клочков земли на краю света. У них мятеж в Южной Африке плюс тяжелая, кровопролитная война в Индии. И это не считая последствий прочих проигранных кампаний. Одна потеря Суэцкого канала чего стоит! Конечно, наши политики во главе с канцлером князем Горчаковым в стороне стоять не стали: из Кронштадта прислали на Фолкленды, Мальвины то есть, эскадру из трех вымпелов: броненосец «Олег», клиперы «Яхонт» и «Абрек», ну и твоя разлюбезная «Москва» в качестве судна снабжения. Цель – проследить за переходом власти, обеспечить эвакуацию подданных Британской империи, не допустив никаких безобразий. А в Порт-Стэнли постоянно будет находиться наш стационер.

Экипаж свернул с пыльной Авенида Нуэве-де-Хулио на боковую зеленую улочку. Дышать сразу стало легче.

– Послезавтра в Россию уходит «Скоморох» с дипломатической почтой, – продолжал Остелецкий. – Я тоже отправлю пакет с донесениями.

– Рапорты о твоих подвигах в Вальпараисо?

– А как же? Без крепкой бумаги ни одно дело нельзя считать хорошо соображенным.

Сережа согласно наклонил голову. Что есть, то есть, российская бюрократия неистребима, как и душная пыль аргентинской столицы.

– Кстати, о бумагах… – добавил Вениамин. – Тебя-то Бутаков как, пристроил? Ты ведь теперь снова на флоте?

Сережа кивнул. Два дня назад русский посланник передал ему полученный из Петербурга высочайший указ о восстановлении на службе и присвоении очередного чина. Приложенное к документу письмо предписывало капитану второго ранга Казанкову прибыть в соответствующий департамент Морского министерства для получения нового назначения. А пока – поступить в распоряжение адмирала Бутакова.

– Да вот, как раз на «Скоморох» старшим офицером, – ответил Сережа. – Их старший офицер подцепил какую-то местную лихорадку, сейчас отлеживается в больнице при католическом монастыре. Я его заменю.

– Так, значит, и ты домой?

– И я. Пора, сколько уж в России не был. Кстати, надо бы вернуться к литературным… э-э-э… упражнениям. Обещал ведь регулярно высылать с дороги корреспонденции в «Ниву» и уже который месяц манкирую. Федор Николаевич Берг – это главный редактор – наверное, недоволен. Нехорошо получилось, надо исправлять…

– Да ты, Серж, у нас будущий граф Толстой… – Остелецкий постарался спрятать иронию в голосе. – Ну-ну, только не обижайся. Гревочка, помнится, очень хвалил твои дневники, надо бы и мне полистать. Признайся лучше: грустишь по прекрасной сеньорите Ачиве?

Сережа не ответил. Взгляды, которые он бросал на воспитанницу баронессы, давно стали предметом подтрунивания Греве и Остелецкого. Но взглядами все и ограничивалось. Сережа, помня о свежей душевной ране, которую нанесла девушке потеря возлюбленного, так и не решился на попытку сближения и выдерживал приличествующую дистанцию до самого расставания в Пунта-Аренас. В результате он отправился с бутаковской эскадрой в Буэнос-Айрес, а предмет его воздыханий остался на борту «Луизы-Марии».

– Я слышал, мадам Камилла написала от ее имени дону Гальвесу?

– Было дело, – подтвердил Сережа. – Но он и слышать не хочет о беглой племяннице. Баронесса решила взять ее с собой – не оставаться же бедняжке без всякой опоры? Получит приличное образование, Европу посмотрит. А там, глядишь, и дядя переменит гнев на милость…

– И то верно. Но ты все-таки не тяни, мой тебе совет. Как они вернутся в Бельгию, тотчас навести свою зазнобу. Уверен, милейшая мадам Камилла примет тебя с распростертыми объятиями и поспособствует чем сможет. А то сам подумай: капитан второго ранга, грудь в крестах, а все бобылем ходишь! Это, Серж, непорядок…

– И ты туда же! – невесело усмехнулся Казанков. – То Гревочка о моей карьере печется, то теперь вот ты сватаешь…

– А что? Мы же твои друзья, кто о тебе еще позаботится? Ты слушай, Серж, слушай, дурного не посоветую. Если дело сладится, еще в этом году на твоей свадьбе погуляем. Ты где предпочитаешь, в Петербурге или сразу в Париже?

– Тогда уж в Вальпараисо, – ответил Сережа. – На родине невесты. Правда, родственники у нее неприветливые, но уж какие есть…

– Ничего, брат, перемелется – мука будет. А что до Вальпараисо и вообще Южной Америки. Скажи-ка, что там Иван Федорович? Все же решил остаться?

– Да. Собирается через год выйти в отставку и заняться-таки своей археологией. Попросил поспособствовать переезду супруги в Перу. Шутка сказать – на другой конец света!

– Я в курсе. Сядет на поезд до Парижа, оттуда – в Бельгию, и пароходом Гревочкиной компании – в Кальяо. Барон обещал: на борту ее примут, как странствующую королеву-мать!

– Вот и хорошо. А у тебя-то какие планы?

Остелецкий пожал плечами.

– Пока останусь здесь, при нашем посланнике, а там видно будет. Мое дело шпионское, дружище. Да и Бертона надо отыскать. Пока этот джентльмен шляется по миру, не будет нам спокойной жизни.