Курс на прорыв

Вот только американские «харриеры», как стервятники с непонятными намерениями, кружили неподалёку…

И у Харебова были все основания подозревать, что сто́ит ему увести машину из-под прикрытия СКРа – отыграются упрямые янки за сбитый «Кинг».

Связались с соединением. Установили точную дистанцию. Несложные расчёты показали, что не получается, ни прикрыть «яками», ни возможности выдвинуться навстречу.

С «Петра» дали разрешение топить машину, спасаясь на СКР.

– Да вот хрен вам, – озлобился Харебов, – вообще, с какого перепугу мы решили, что они будут нас атаковать?

– Э-э-э! Командир! Не дури! На хрен нам эти риски! Давай пойдём за сторожевиком сколько можно, а там поглядим!

Так и шли, «привязавшись» к кильватеру, почти полные 60 км/ч, что выдавали газотурбинные двигатели «Грозящего».

Морячки всё высовывались на палубу, поглядеть на упрямых летунов. Потом это им надоело.

Надоело и американцам – поняли, что «русские не сдаются», навернули торжественно ещё один круг и улетели.

Ждали ещё минут пять, что прилетит смена. Не прилетела.

Поднялись на три километра, «посветили» РЛС – можно сказать, никого. Маячит невнятное бельмо на горизонте – вероятно даже, та самая яхта.

Посовещались. И объявили о своем решении догнать соединение.

– Хуже будет, если убежим на соточку, и нас подловят в одиночестве, – бухтел лейтенант, – вот тогда точно – прыгай в воду и суши вёсла, в надежде, что у американцев нет такой забавы, как у люфтваффе – расстреливать беженцев.

– На соточке нас уже «яки» прикроют! Обещали!

Настоятельно попросили ребят на сторожевике следить за небом и, если что, предупредить…

Спустились на полтора кэмэ и потрюхали экономичным.

На палубе «Минска» катали «яковлевых», готовя к укороченному взлёту.

Заправку на ходу свернули, судно снабжения отвалило, получив приказ идти навстречу вертолёту – на баке обеспечителя имелась вполне приемлемая площадка, куда можно было посадить соосную машину.

Американцы так и не появились.

Когда прошли первую сотню километров и до них дотянулись советские самолёты, лейтенант вообще расслабился.

– Курить хочу зверски!

А Харебов поглядывал на расход топлива – дотянем? Не дотянем? Посадка на воду задача тоже далеко не тривиальная! Молчал.

А летёха испытывал постстрессовую эйфорию. Развалился в кресле. Стал вспоминать приключения на яхте.

– А я-то вискарик тот распробовал! Эх, надо было прихватить пару бутылок из бара…

Не дождавшись ни ответа, ни комментариев, продолжил причмокивать:

– А Мэри, она… ух!

И снова. Посмотрев хитро на не реагирующего командира:

– Слышь… а ты ж брюнеточку – того!

Наконец «разбудил» – Харебов неторопливо осведомился:

– Откуда знаешь?

– Мэри сказала. Сказал, что у Сандры муж… В общем, не оплодотворителен… Вот она и… А? И как ты её?

– Цинично, – буркнул майор, в который раз подумав о женской природной практичности.

Через пятнадцать минут связались с высланным им навстречу судном.

Ещё через пятнадцать уже примеривались к пятачку расчищенной палубы на баке увальня-обеспечителя.

Материк

Сутки пролетели почти незаметно. Спал совсем мало, прикорнув на диване в кабинете.

Однако Сергей Георгиевич ни в коем случае не жаловался (сам себе), находясь во взвинченном состоянии «большого дела» и в предвкушении «открытия», обзывая данную суету и организационные трудности не иначе как «приятные хлопоты». Вдруг не к месту вспомнив, что так однажды высказалась жена о заботах по уходу за дитём. «Тут не дитё, тут детище!»

Хотелось лететь на ТОФ, но понимал, что пока корабли в море, осуществлять управление проще отсюда – из Москвы. Из штаба флота.

Конечно, концентрировался на конвое. Крейсер был, несомненно, в центре внимания. Это внимание, словно круги на воде, расходилось волнами. Пока не большими.

И чтобы не нагнетать обстановку, превентивные меры коснулись в первую очередь подплав, способный максимально скрытно выйти на позиции.

Но и надводный флот, а также морская авиация получили соответствующие приказы, повышающие степень готовности.

Из центрального аппарата Горшкова почти не беспокоили. Ни официальными звонками из Политбюро, ни личными встречами. Хотя нет. Был короткий телефонный звонок от Андропова, с лаконичным «когда?» и цепким «…нужны доказательства. И не просто слова».

Положив трубку на рычаг, главком некоторое время смотрел на аппарат, словно тот продолжал задавать вопросы.

«Всё-таки я был прав. Чекисты что-то откопали, и явно в стане врага. Тогда становится понятно, почему американцы так настойчиво пытаются… пытались захватить корабль. Чёрт меня возьми! Им известно! – утвердился в своей догадке Горшков. Мимоходом отметив своеобразное отстранение в манере речи Андропова. – Но каков Юрий Владимирович. Пока не уверен – не будет конкретизировать, находя обтекаемые формы. Да и не верит до конца. Потому дистанцируется – не хочет выглядеть глупо».

Всё бы шло своим чередом – конвою девять суток до Камрани, но Андропов своим «когда», конечно, подстегнул, вынуждая искать быстрых решений.