Курс. Разговоры со студентами

Крымов. Мика, давай. Русские сказки. Так. (Читает.) «Сказка как документ, как достоверное знание, язычество, испытание и соревнование, карта ориентирования, игра и спорт, разъединенное тело, пришла нога, бросать на свою тень клецки, выдирать глаза овцам, у лошади четыре ноги и у стола тоже четыре ноги, хуже всех на свете, углы в поле, старые юноши, несимпатичная правда, опасно настоящее, запах лука, курган, дорога, задача, секреты». Выбери три.

Мика. Угу. М-м-м… Сейчас. Мне почему-то нравится сказка как документ…

Крымов. Да, это у меня совпадает тоже. Дальше.

Мика. Сейчас, простите… «Неосторожное слово», может быть.

Крымов. Нет, «неосторожного слова» у меня нет. У меня есть «несимпатичная правда». «Неосторожное слово» ты хочешь?

Мика. Нет-нет, я просто… Они, наверное, похожи. Неосторожное слово – это просто… как будто что-то маленькое, с чего потом, как во всех этих сказках, все и происходит… Ну как какое-то… ну какое-то маленькое…

Крымов. Хорошо, я понял.

Мика. …запускающее опасность.

Крымов. Еще одно.

Мика. Сейчас… Наверное, «Бросать на свою тень клецки».

Крымов. Бросать на свою тень клецки… Я бы еще добавил: опасно настоящее. Вот смотри, из того, что ты перечислила, я подумал бы: интересно, это какие-то документальные истории языческие, развившиеся иногда из пустяка, из неосторожного слова, которые ввергают героя или героев в какие-то страшные испытания и соревнования, ценой – это я уже добавляю – может быть, жизни, оторванных конечностей и всяких ужасов и бреда. Ввергается человек… Жил-жил, и что-то потом началось… Вышел из дома – и вот началось. Ходил-ходил, сорвал цветок, и – началось. Пил-ел, нормально, попил молока, и – началось. Жил-жил, сказал что-то соседу, и – началось. Забрали в солдаты, и – началось. Какой-то путь, очень достоверный, достоверные истории, полные массой деталей, достоверных деталей. Но при этом совершаются вещи, которые абсолютно, ну как бы ни в какие ворота. Человек выходит в мир, но иногда не понимает зачем… В поисках счастья, что ли?.. Я не знаю. Вот тут чего-то не хватает. Что ими движет всеми? Зачем они выходят из дома, говорят слово, срывают цветок и пьют молоко? Что-то ими движет? Поиски счастья? Чего не хватает им всем? Как ты думаешь?

А иногда, между прочим, может быть, и всего хватает, но тем не менее пьют молоко, говорят слово неосторожное или совершают неосторожное действие… Это какое-то…

Мика. Обратное какое-то…

Крымов. Обратное?

Мика. Как будто обратное что-то, может быть…

Крымов. Да. Какой-то рок над ними всеми висит, что рано или поздно выпьешь молока, выйдешь из дома, скажешь слово, и тут-то и начнется хаос. Язычество такое, где много богов, плохие боги, хорошие боги, добрые колдуны, злые колдуны, ведьмы, говорящие деревья, там я не знаю, животные… Так он дурак-дурак жил, но его послали к братьям отнести обед, тут-то и началось. Каждая сказка – это какой-то путь, в который ввергнут герой силой каких-то обстоятельств, случайных ли слов или же просто потому, что настала пора. «Настала пора» – и ее нельзя миновать. Какой-то рок греческий над ними всеми витает, говорящий, что без испытаний не успокоиться. Вот у него есть сказка такая, называется «Лихо». Жил-жил человек, и как-то ему стало не по себе, потому что все говорят, что есть где-то лихо, а он его не видел. И он вышел из дома и пошел, шел-шел, пришел к избушке, а там людоедка живет… слепая. Там жутко описано это лихо, черепа, отрезанные головы… Он от него, от этого лиха, сбегает и застревает в дереве. И он понимает, что из дерева не выскочить, но видит в дереве серебряный топорик, и он начинает рубить себе застрявшую руку серебряным топориком. И отрубил. И понесся дальше, и вскочил в свой дом, улыбнулся и говорит: «Ну все, братцы, теперь я счастлив, я лихо видел».

Вот чего ему не сиделось, да? Какой-то ген в русском человеке заложен. Толкающий к каким-то приключениям, к каким-то испытаниям… Они иногда и косые, и хромые, а все равно идут. Как будто им поставлен рубеж какой-то. Испытай себя. Испей до дна. Настала пора… Редко когда в сказках кого-то куда-то зовут – они сами идут куда-то. Они сами идут куда-то.