Курс вторжения

– Не такие уж и свободные, придется кой-чего в очередь поставить, – вздохнул я. – Ладно, пойдем ко мне в апартаменты, вашество? Накатим, что ли, по стаканяге.

– Можно, – кивнул Кислов. – Счас, флигелей своих озадачу только.

– А ты их к моим отправь, – посоветовал я. – В принципе у меня тут все до автоматизма доведено, вмешиваться в управление планетой и верфями почти не приходится. А вот с управлением флотом пусть уж лучше твои орлы разбираются. Ты же у нас главный флотский начальник, твоим и карты в руки. А мои пока пусть отдохнут от этого геморроя.

– Потрясающая наглость, – усмехнулся Женя. – Свалить свою работу на свое же начальство такое только ты можешь. Ладно, пусть по-твоему будет, а то флигели в последнее время что-то задембелели. Доместики схолы сами промеж собой разберутся, кто и чем командует.

Кислов отдал краткие распоряжения по коммуникатору, и мы пошли в мои покои. Нет, можно было бы какой-нибудь роскошный зальчик поюзать, благо их хватает, но мы с друнгарием люди простые, цивилизацией не шибко испорченные, изысками в жизни не избалованные, даже здесь, на шоу, вели себя по принципу «не жили богато, и не фиг привыкать». Так что ждали нас всего-навсего пара пузырей водки да несколько скромных салатиков.

– Слушай, а вот если не секрет, почему ты на Роксану флагман увел, а не на Бизантий? – поинтересовался я, разливая хмельную влагу по стопкам. – Там ведь тоже могли починить.

– Могли. – Друнгарий устало опустился в одно из кресел и тут же начал забивать в плейлист моего проигрывателя мелодии. Не любит он в тишине бухать бухашку, да и я, в общем, тоже при этом предпочитаю негромкую мелодию в качестве фона для застольной беседы. – Только ну их всех на фиг, этих столичных штучек. Там же даже водки выпить не с кем, не то что по душам пообщаться. У Черикаевой изжога, она не пьет, Солодухина если чего и употребляет, то втихую, а так никогда про это не слыхал, а со Скуриди я и сам пить не желаю. Не нравится он мне что-то в последнее время, зазвездился, великим стал, везде против себя интриги и заговоры ищет, а сам подставить так и норовит. Экипажами, однако, любим, а армейцами, особенно столичным гарнизоном, уважаем.

– Ну еще бы, он им там тепличные условия устроил, – кивнул я. – Не иначе переворота опасается.

– Или готовит, – согласился Кислов. – Ну, вздрогнем.

Выпили. Закусили. Закурили.

– Между первой и второй… – Я снова начал разливать водку.

– …пуля пролетела, – поддержал меня друнгарий.

Выпили. Закусили. Продолжили отравлять экологию ядовитым дымом сигарет.

– Вот, значит, я и подумал, – произнес Евгений. – Ты в открытое противостояние с эфором влез, – не знаю уж отчего, да это и не важно, – должностью главы разведки пожертвовал, но контроль над армией и флотом у него отобрал. В войсках тебя после обороны Роксаны сильно уважают, на флоте ты тоже человек далеко небезызвестный…

– Что, считаешь, я переворот затеваю?

– Я-то? Нет, не считаю. – Кислов усмехнулся. – А вот Скуриди себе такое вообразить может. И какая у него может быть реакция? Наливай.

– И какая? – Я вновь разбулькал водку по стакашкам.

– Да вот подумалось мне, что ему будет оптимально всех силовиков стянуть на Бизантий, да там и заарестовать. Можно с остальными синклитиками, но это уж как повезет. И с бластером у виска все мы проголосуем и за наделение его чрезвычайными полномочиями, и отставку собственную подпишем, прям как бергенские альтинги. Ну а кто будет упираться…

Он опрокинул водку в рот.

– Пристрелят от имени врагов Эллады и объявят народными героями. – После этих слов я последовал его примеру и зацепил вилкой маринованный грибочек.

– Угумг, – согласился командующий флотом, закусывая салатиком. – Вот я и подумал, что незачем Ваню искушать и надо линять от столиц подальше, пока на должность заговорщика не назначили с известным исходом. Отсижусь у тебя, покуда все не уляжется. Ты ж не против?

– Да нет, не против, – усмехнулся я.

Надо же, народ считает, что не только с Дону выдачи нет.

– Ну, тогда наливай, а то уйду.

Первые полбутыля уговорили быстро, чтобы сразу вогнать себя в состояние легкой хмельной расслабленности, а вот дальнейшее распитие шло уже неторопливо, чинно – не столько пили, сколько разговаривали. Правда, почти и не закусывали.

– Вот, положим, свалишь ты Скуриди, – рассуждал Кислов. – Что дальше делать будешь? Сам в эфоры полезешь или кому другому поспособствуешь?