Курсант Его Величества

Саттор снова скользнул взглядом по заключенным. Некоторые подошли ближе и теперь слушали разговор. Решившись, Рик заговорил:

– А я на Гее никогда не был. Вроде у вас там красиво.

– Красиво, – кивнул смертник. – Если полетишь туда, сходи в Альпы. Я там жил… Черт, – он зашелся от кашля, теперь уже надолго, и Рик повернулся к другим заключенным.

Он сделал к ним шаг и прошелся жадным взглядом по лицам, но знакомых глаз так и не увидел.

– Ты лучше к пирамидам слетай, где Египет был…

– Река Ли, – мечтательно вздохнул еще один из заключенных, – лучшего места не найти…

– Долина Йосемити…

Заключенные называли места, но не советовали. Каждый из них сейчас переживал что-то свое. В эту минуту было невозможно представить, что все эти люди, медленно умиравшие страшной и мучительной смертью, имели за спиной какое-то не менее страшное преступление. Саттор знал только одного человека, который точно не должен был находиться здесь, потому что самым его большим грехом оставалось желание жить не хуже, чем другие. Он не вырезал семьи, не издевался над детьми и никого не предавал. Хотел служить своей империи и быть рядом с любимой женщиной. Он мечтал о светлом и счастливом будущем, но итогом его короткой жизни стала Адора, планета-преисподняя. Среди этих живых призраков, ожидавших неотвратимого конца, как великое благо, находился тот, кому изменила судьбу чужая воля…

– Таганай.

Саттор резко выдохнул и впился взглядом в кучку смертников, пытаясь понять, кто из них произнес заветное слово, но опять не увидел. Ему отчаянно захотелось назвать имя, но парень сдержался. Вместо этого Рик присвистнул и заговорил преувеличенно оживленно:

– Мать его, да я столько в жизни не запомню! Я вообще о Гее знаю немного. Животных, на хрен, знаю. Волка, например. А еще, мать его, медведя. А, еще этот, с длинным носом и большими ушами!

– Слон, – усмехнулся «старик», наконец, прокашлявшись.

– Ага, он, – закивал «эратианец». – И птиц знаю. – Рик чуть повысил голос и позвал: – Ястреб.

Заключенный, смотревший куда-то в сторону, заметно вздрогнул и повернул голову…

– Мать его… – выдохнул Саттор.

Это был он. Те же карие глаза с бордовой окантовкой, только пустые… мертвые. Лицо осунулось, и под пожелтевшей кожей четко угадывались скулы. Уголки губ, так часто приподнятые в широкой улыбке, скорбно опустились вниз. Ссутулившийся, словно немощный старец, и совершенно седой… Егор Брато, парень двадцати одного года от роду, навсегда оставшийся третьекурсником, смотрел на усатого незнакомца, не мигая и уже не отворачиваясь.

– Еще воробья знаю, – заставил себя продолжить Рик. – Воробей… ощипанный.

Глаза Брато полыхнули багрянцем. Он судорожно вздохнул и беззвучно прошептал:

– Рик… – И вдруг по впалым щекам побежала одинокая слеза, так несвойственная несгибаемому и неунывающему Ястребу.

Саттор стремительно отвернулся в другую сторону и закусил губу, чтобы удержать ругательства. Стиснул кулаки в карманах, из всех сил стараясь прогнать нахлынувшие эмоции. Хотелось заорать, затопать ногами, хоть как-то выплеснуть свою боль и негодование, но это было невозможно, и Рик просто ущипнул себя за ногу через штанину. Прерывисто вздохнул и спросил первое, что пришло в голову:

– А это там что, горы?

– Да, Скалы смерти, – ответил «старик». – Тут везде смерть.

Смерть… Рик зажмурился до черных мушек в глазах, затем медленно выдохнул и повернулся к заключенным. Он мазнул взглядом по Егору, но опустил голову, не в силах смотреть на друга. Вместо него Саттор опять глядел на сорокалетнего «старика».

– Да уж, то еще местечко, на хрен.

– Если Вселенная и вправду создала ад, как считали наши предки, то он всегда был здесь, – усмехнулся смертник. – Чертов астрий… Жаль, что больше нет старых добрых казней. Лучше бы с меня живьем содрали кожу, но один раз, чем два года этой извращенной пытки.

– Точно, – хрипло поддакнул один из заключенных.

Рик исподволь нашел глазами Егора и заметил, как тот согласно кивнул. Гулко сглотнув, Саттор мотнул головой, вновь давя в себе эмоции.

– Ну, вы и нагнали тоски, парни. Пойду-ка я, на хрен. Две недели болтался по космосу в своей слепой, мать его, кастрюле, хоть сегодня расслаблюсь и нормально засну.

Он демонстративно зевнул и направился в сторону Брато, теперь стоявшего ближе к Рику. Прошел совсем близко, задев плечом, и мимоходом сжал руку друга, оставив в ней маленький контейнер с запиской. После осторожно сжал плечо, пошатнувшегося Ястреба:

– Прости, приятель, не сильно задел?

Взгляд Саттора остановился на впалой груди Брато, ухватил код-номер, и парень отпустил друга.

– Н… не сильно, – глухо ответил Егор. Пальцы его сжались в кулак, словно он держал не контейнер с запиской, а руку, протянутую для спасения.

– Если кастрюлю мою, мать его, не сделают, завтра может, еще свидимся, – Рик махнул рукой заключенным, уже минуя взглядом Брато. Смотреть на него было слишком тяжело.

– Прощай, – услышал он голос Ястреба.

– До свидания, – с нажимом ответил Саттор, не оборачиваясь, и ушел к охране, у него было еще одно дело.