Курсантка с фермы. Имитация любви (СИ)

Мы пошли по тем же ходам и проходам, что и во время третьего испытания невест. По пути лирианец с помощью психокинеза отодвигал тяжелые плиты в сторону, освобождая нам проход, или, наоборот, закрывая ходы за нами. Я внимательно смотрела по сторонам и запоминала ориентиры.

— Не пытайся запомнить путь, — усмехнулся старший, — бесполезно. Хоть ты и метиска, сомневаюсь, что твоего эо не хватит, чтобы двигать плиты.

Я вздрогнула; мысли разбежались в разные стороны и собрались в не такой уж и безнадежный план. Этот лжец сам дал мне подсказку, как спастись.

Расправив плечи, я протянула высокомерно:

— Имей в виду – если со мной случится что-то плохое здесь, тебе не поздоровится.

--- Сомневаюсь.

— Я серьезно, — громко проговорила я, добавив в голос угрозы. — Я не для того терпела центаврианские выкрутасы и насмешки в академии, чтобы все потерять. Слышишь? Я не намерена ничего терять.

Мужчина остановился, и медленно повернулся ко мне. Глаза его смеялись.

— Что ты сказала?

— Ты слышал, а я повторять не стану, — ответила я, подходя к нему вплотную. — Если ты не спасешь этого центаврианина, то я останусь очень недовольна.

— Ты мне угрожаешь?

— Да.

Он протянул руку и схватил меня за подбородок. Посмотрел в глаза, на нос, оценил лепку лица. Окинул взглядом фигуру, понял, что там смотреть не на что, и снова вернулся к глазам. Определенно, он видел во мне что-то лирианское, иначе бы так долго и пристально не разглядывал.

— От страха ума лишилась?

— От страха? Кого пугаться? Тебя? — насмешливо произнесла я, брезгливо отцепляя его пальцы от своего подбородка. — Да тебе нет и двух сотен. Твой максимум эо – это отодвинуть плиту в сторону. И, будь ты важной шишкой, не торчал бы в глуши среди орионцев.

— Надо же, какая ты паршивка, — усмехнулся он. — А прикидывалась милашкой. Зачем?

— Не твое дело, — отчеканила я. — Все, что тебе нужно знать – это то, что цент на руках Солда из очень богатого и влиятельного Рода. Мне нужна его фамилия, деньги и положение. Если он умрет, то я всего этого лишусь. А я не хочу ничего лишаться. Поэтому ты сделаешь все, чтобы он пришел в себя.

— Значит, этот цент – твоя добыча?

— Да.

— А зачем ты потащила богатенького цента на Ун? Приключений захотелось?

— Не твое дело, — повторила я. — Если не спасешь цента – тебя уничтожат.

Лирианец снова рассмеялся, вытер выступившие на глазах слезы.

— Детка, ты меня уморишь. И кто же меня уничтожит?

— Моя бабушка-лирианка, — почти пропела я. — Я сказала тебе правду – мне плевать, чем ты здесь занимаешься. Меня интересует только жизнь цента. И его деньги.

— Бабушка-лирианка, значит? Назови-ка ее имя.

— Какое именно? У нее их много.

— Д-а-а? Хочешь сказать, твоя бабушка служит спящим?

— Дошло, наконец?

Он улыбнулся, почти по-доброму, а потом ударил меня по лицу. Неестественно быстро, чтобы я успела увернуться, с рассчитанной силой, так, что я свалилась и на пару мгновений потеряла способность ясно мыслить. Во рту появилась кровь; что-то я сглотнула, что-то полилось через приоткрытые губы по подбородку.

Я стерла тыльной стороной ладони кровь с подбородка.

— Плохо тебя бабуля воспитывала, — выговорил он, упиваясь моим видом у своих ног. А потом сочувственно поинтересовался: — Больно?

Я ничего не ответила и поднялась. Эгоистичная надменная девица, роли которой я придерживаюсь, ничего бы не ответила – испугалась бы повторения удара. Удовлетворенный моим молчанием, лирианец повел нас дальше.

Шла я молча, проглатывая рвущиеся наружу слова о мужчинах, которые бьют женщин и вообще про гадов, якшающихся со спящими. При этом я не забывала запоминать, где мы ступаем и куда сворачиваем.

Когда мы вошли в очередной грот, освещенный кристаллами, к нам навстречу вышли двое орионцев с мазерами. Пока лирианец давал им краткие указания, я прикинула, сколько еще человек может скрываться неподалеку и сколько оружия у них может быть. Двое в гроте, с мазерами, один смотрит из-за поворота. Значит, трое поблизости, плюс один лирианец, плюс запутанные ходы, где не обойтись без психокинеза... Да, задачка в самый раз для курсантки-первокурсницы.

Старший повернулся ко мне. Выражение его глаз и усмешка говорили, что он уже решил нашу участь. Вряд ли он хочет убить нас – иначе бы не вел лечить Ли. Скорее, он планирует подчинить своей воле.

— И что мне с вами делать?

— Лечи его, — сказала я, показав на Ли, и сразу поморщилась: удар по лицу не прошел даром. Еще немного, и щека опухнет и я перестану разборчиво говорить.

— А с тобой что делать?

— Сначала вылечи цента.

— Думаешь, после касания эо-ши цент придет в себя и спасет тебя? — рассмеялся гад, и приказал Солду следовать за ним. Мы прошли вниз по плохо выдолбленным ступеням, и очутились в дурно пахнущем ходу. Сложно было определить, чем именно пахнет, но душок в воздухе определенно был мерзким.

К нам вышла девушка со связкой ключей. Я ужаснулась безразличию в глазах орионки. Она примерно моя ровесница – неужели в ее душе ничего не шевелится при виде очевидной жертвы? Неужели ей настолько все равно?