Курсантки

Переведя дух, она нырнула в предусмотрительно открытую Леной дверь. И вообще, на Марину на этой недели навалилось всякого добра и дерьма понемножку. Во-первых, у неё появился поклонник. Курсант пятикурсник — юрист. Его родитель имеет колбасные заводики и он принялся нас на почве чувств задаривать мясными деликатесами. Мы принимали. Пусть не правильно, зато питательно. Правда немного скреблась совесть, потому что Маринка от ухаживаний кавалера отбивалась. Парень знающий себе цену недовольно хмурился, но не отставал. А тут ещё слушатель капитан Никитин присмотрел её и повадился к ней с ухаживаниями, которые выражались в торте и букетах. Их было столько… В смысле, цветов, торты мы съедали. Всё обходилось, колбасник с букетом ни разу не встретились. А тут… О, Господи! Будучи дежурным по общежитию, он поднялся на наш этаж, надеясь поговорить с Мариной. Юрист пожаловал с тем же. В один день, час, минуту, эти два носорога сошлись оба, у нашей комнаты. Была коррида. Мы ходили бочком и усердно делали вид, что это не наше. Мол, я не я и лошадь не моя. Прилетевший на всех парах взводный, встряв и получив не хило от обоих в раз, чтоб не лез не в свои дела, вызвал Богуша. Тот не успев добраться до дома, с полдороги, вернулся. Парни устав тузить друг друга, катались по коридору, мешая девчонкам передвигаться. Богуш с Тарасовым и вызванный Леной Славка с трудом растащили таких горячих претендентов на девичье сердце. Затолкав обоих в комнату взводного, Богуш зашёл туда сам и закрыл дверь. Но оба бойца, напрыгивая друг на друга, отказывались говорить о причине такой поразительной нелюбови. Взводный знал не больше курсового. На вопрос, что они оба делали на женской половине общежития и конкретно у пятой комнаты, говорить не пожелали. Учитывая то, что слушатель сидел внизу дежурным, и в сейфе у него, естественно, лежало оружие. Богуш не находил себе места. Помаявшись, в конце концов, принял решение: курсанта отправить немедленно домой и разбираться с тем субчиком на холодную голову завтра. Взводный прошёл и проверил, как тот сядет в машину и отвалит на своей иномарке подальше. Оставшись вдвоём, тряхнули слушателя.

— Ты что обалдел, капитан, на дежурстве, при оружии, устраивать такие показательные упражнения рукопашного боя. Если я завтра подам рапорт, прикинь что ждёт тебя. — Отчётливо декламируя, Богуш прохаживался мимо потирающего кулаки слушателя.

Тот понимал и, помявшись, попросил:

— Слышь, не надо майор из-за девчонки сыр — бор.

Майор смерил его насмешливым взглядом.

— Ты считаешь, мне слабо сообразить, если вы катаетесь колобками на женском этаже. Кто?

— Какая разница… — пожал плечами тот, никак не понимая: чего с него хотят.

Майор встал напротив. Не понятливый попался. Засунув большие пальцы под ремень, сведя брови и приняв угрожающий вид, принялся объяснять:

— Они не просто девчонки, а курсантки. Я их должен в целости и сохранности сдать после третьего курса. А там уж кадрите, как хотите. Поверь, катом или ползком тогда мне будет без разницы. Так кто?

— Маринка Браун.

— Что, что?

У Богуша зелёная с красным краска лица плавно перешла в белую.

— Маринка? И тот белобрысый Маринку захотел? Вы случаем не белены объелись…

— А что тут такого? — не понял слушатель. — Она свободна. Почему бы и нет.

Богуш, опомнившись и выруливая ситуацию, отчеканил:

— Пока не кончит третий курс и думать забудь. Я понятно объяснил. Тому орлу я сам завтра крылья обломаю. Ишь чего мне удумали. Баб до фига на гражданке, дерзайте.

Но влюблённый слушатель никак не был с ним согласен.

— Майор, не пудри мне мозги. Жизнь не остановить.

— Жизнь да. А глупости запросто. Так что настоятельно советую, забыть тебе сюда дорогу, капитан. Ты сколько проучился?

— Год. Но какое это имеет значение?

— Не лишай себя удовольствия доучиться и второй. Пришёл в себя. Отлично. Топай додежуривай. Я из-за твоей дури остался голодным и не добрался до дома. Тарасов организуй чаёк и пожевать что-нибудь.

Капитан привычно кинул ладонь к виску:

— Есть!

— Домой я похоже не попаду сегодня. Не возражаешь, если я у тебя заночую?

— Без проблем! Буду рад! У меня есть пару бутылок пива и мы их за ужином приговорим.

— Иди капитан, иди. Дежурь. Тебя наверняка обыскались. — Отмахнулся курсовой от слушателя.

Проводив капитана, Тарасов отправился на кухню жарить яичницу. Заплаканная Маринка не понимая отчего такому нужно было случиться именно с ней и в чём она виновата, дотушивала отбивные и доваривала картошку.

— Кончай хлюпать. Тоже мне кисейная барышня. — Пробурчал взводный, появившийся там со сковородкой и лотком яиц. — Вырулили ситуацию, они больше не придут. Давно надо было сказать.

— Я глубоко сомневаюсь. Оба упрямы до козлиного блеяния.

— Разберёмся. Не переживай так. Одно плохо шума было много.

— Это всё из-за меня. Я так больше не могу. — Всхлипывала Маринка.

— Я ж сказал разберёмся. Успокойся.

— Ужин готовите? — перевела она, вытирая нос кружевным платочком, тему.

— Да вот. Задержались немного.

— Давайте я вам картошки положу и отбивную.

— Спасибо, но я не один, Богуш у меня ночует. Двоих кормить накладно будет.