Курсистки

– Уже! А он действительно визжал! Не поверишь – голосок тоненький, личико все красными пятнышками покрылось! Ну, зрелище! – улыбнулась Ксюша.

– Мы с Сонькой тебе давно говорили, – махнула рукой Вика, – Ты Клима сама нашла?

– Ага, нашла. Под колеса попал. Я его из лужи вытащила, – Ксюша рассказала о встрече с Климом.

– Ксюха, это – судьба! Только, жалко, десять лет – псу под хвост.

– Он женился, ребенок у него. Правда, как выяснилось, он ребенку не отец.

– Уже хорошо. Нагуляла женушка?

– Да, история с его женитьбой банальная. Вика, мы, как будто и не расставались. Как он ругался, что я его обманула с дедом!

– А зачем обманывала – то?

– Хотела точку поставить. И поставила. Он сегодня мне признался, что, как только до него дошло, что это тупик, он понял, как я ему нужна.

– Что имеем не храним, потерявши – плачем. Так?

– Что – то вроде.

– Что дальше?

– Дальше? Ничего. Климу работу в Штатах предложили. На днях вопрос решается. Так что, опять расстаемся. Только теперь из страны уезжает он…

– Бросай все, езжай с ним.

– Ты с ума сошла? У меня банк, работа! – Ксюша безнадежно махнула рукой.

– Вот – вот! Работа. Тогда – учеба, теперь – работа. Потом еще какой – нибудь предлог найдется. А там, глядишь, очередной Маратик для отвода глаз, чтобы отстали, так?

Ксюша промолчала. «Господи, ты всю жизнь меня ставишь перед выбором! Ладно, в семнадцать лет мне помогла Агнесса, сейчас – то как быть? Господи, помоги!» – взмолилась она мысленно.

– Ты на Бога – то не надейся. Сама головой думай, – сказала Вика рассеяно, – Что же их так долго нет?! – она устало опустилась на стул.

– Машина! – Ксюша метнулась к окну, – Это – твой муж!

– Один?

– Да. Это ведь ваша «Тойота»?

– Да. Странно, где Гурского он потерял? – Вика вдруг напряглась и закрыла глаза.

– Вика, что?!

– Авария. У него что – то с машиной. Она горит, – прошептала Вика, бледнея от «увиденной» картины.

Глава 15

Любила бы она детей, хотела бы она детей, такого бы мальчонку и родила. Для себя, как игрушку. Но, родить-то как раз и не придется. А все эта сука…

У нее, как всегда при воспоминании о Соньке Риттер и ее папаше, попытавшемся все решить деньгами, от злости заболела голова. «Слабое место», как ей сказали в больнице, из – за травм слабое. А какое место у нее не слабое? Живого места, можно сказать, нет на теле. Девки бьют жестоко, не щадя и не обращая на стоны жертвы никакого внимания. Так и ее били…

Она еще раз посмотрела на спящего мальчика. Что – то вроде жалости к ребенку проснулось в ее очерствевшей душе. Он, конечно, ни в чем не виноват. Но, как еще можно достать его мамашу, как сделать ей больно, да так, чтобы жила, мертвея с каждым днем? Чтобы подыхала медленно, от тоски по кровиночке? Чтобы вся ее сытая жизнь вытекала из нее по капле, а потом, когда она потеряет всех, кого любила, чтобы сама себя кончила. Как и ей когда – то хотелось. Уйти от боли, одиночества, ненужности.

…Не появись папик тогда в ее жизни, не было бы ее на этом свете. А раз уж задержалась… Двоим им с Сонькой в этом городе не жить! Она уедет, как только все закончится.

Она честно пыталась простить. В минуты, когда боль отступала под воздействием лекарств. И, когда беспомощно передвигалась по квартире в инвалидной коляске: просто потому, что не видела способа достать Соньку.

А, когда ей сказали, что Риттер умер, она вдруг поняла: началось возмездие. Помимо ее воли, по воле небесной…

Она пригляделась: у мальчика дрогнули ресницы. Она совсем маленькую дозу снотворного ему вколола, сразу, как в машину сели. А доверчивый он какой. Непуганый.

Старуху не жалко. Интересно, кто она Соньке? То ли мачеха, то ли свекровь. Как – то туманно ей старые подружки из двора про семью Риттеров рассказывали. Вроде, папаша перед смертью именно на этой женщине женился. А Сонька за ее сыночка, Гурского, замуж вышла. Сложно как – то у них, запутанно. Зато теперь все просто: нет старушки. И мужа нет…

Представив, что там сейчас происходит у Соньки, она повеселела. Вот ради таких минут хорошего настроения она все и затеяла.

– Тетя, я пить хочу, – донеслось с широкой кровати.

– Сейчас принесу, сок персиковый будешь?

– Спасибо.

«Как чисто говорит, все буквы выговаривает, вежливый», – почему – то с завистью подумала она. Сок был в холодильнике, но она решила, что ребенок уже не младенец, поэтому сойдет.

– На, пей, – она протянула ему запотевший стакан.

– Мне мама не разрешает пить сок из холодильника, – тихо проговорил он, сделав глоток.

Этот тихий голосок разозлил ее.

– Тут мамы нет. Так, что – не капризничай!

Мальчик расплакался.

Этого она и боялась. Она не знала, что будет делать, если Сонькин сын будет плакать. Она вообще не знала, что делают с плачущими детьми.

– Замолчи, а то сделаю укол, и будешь опять спать, – сказала она, все больше раздражаясь.

Мальчик испуганно на нее посмотрел.

– Вы меня украли?

– Не говори глупости.

– Тогда вы меня вернете маме?