Курская битва. Хроника, факты, люди. В 2 кн. Книга 2

Просьба коменданта прозвучала гласом вопиющего в пустыне. В приказе № 13 от 26 мая та же белгородская комендатура снова отмечает бандитский налет: «В ночь с 24 на 25 июня на улице Широкой, № 231 большая толпа солдат из неизвестного до сих пор соединения под угрозой применения оружия взяла из сарая последнюю корову. Установлено, что эта корова была уведена в направлении нп Большовец (4 км северо-западнее г. Белгород)». Мы могли бы подсказать коменданту — какому соединению принадлежит упомянутая толпа солдат. Это единое оккупантское соединение, в которое также входит белгородская комендатура. Она вместе с этой толпой является плотью от плоти «нового порядка на Украине». Их нельзя разобщить, также как нельзя разъединить оборотные стороны идущей на киноэкране картины. Чтобы спасти белгородских граждан от грабежа, надо было уничтожить и комендатуру, и ее «неизвестных» помощников. Что касается организованного грабежа, то в последнее время оккупанты, очевидно, испытывают продовольственные затруднения. Может быть, это связано с их отступлением. Раньше они брали у населения по три литра молока в день с коровы. В начале августа в поселок Ударный явился чиновник из люботинской городской управы и потребовал, чтобы впредь жители сдавали по 6 литров утреннего молока с коровы в день.

Пленные боятся рассказывать правду о великих мучениях украинцев, которых немцы вывезли в Германию. Они заикаются лишь о том, что украинцы там живут в отдельных лагерях, в бараках. Тут мы обходимся без показаний немцев. Стоны невольников доносятся до нас в письмах. Хутор Шевкоплясов Дергачевского района Харьковской области состоит всего из нескольких десятков дворов. Несмотря на это, немцы увезли отсюда более 60 юношей и девушек. Хуторянка Оксана Игнатовна Островерх со слезами на глазах рассказывает, как негодяи увезли в Германию двух ее дочерей — Марусю и Мотю. Маруся долго пряталась от немецких чудовищ. В одну из майских ночей пошел дождь, и девушка ушла в дом спать. В хату ворвались два солдата и один полицай, схватили ее как преступницу и увезли… Писем от этой дочери Оксана не имеет, до нее дошли слухи, что многие из увезенных уже успели умереть от истощения. Насколько эти слухи соответствуют истине, мы видим из других писем, которые хуторяне получают из Германии. Перед нами открытка, которую получила Мария Захаровна Шевкопляс от своей дочери Паши из Штеттина. Сообщить открыто о своей горькой доле Паша не может, она научилась писать иносказаниями и намеками. Так, например, в хуторе недавно умерла в последней стадии чахотки девушка Галя. Паша в письме вспомнила о чахоточной Гале и пишет:

«Не думайтэ, що нам тут пагано жывеця, нам дуже харашо. Мы тут уси поправылысь, як Ваша сусидка Галя».

Пашина мать показывает фотографию, на которой сняты три смеющиеся украинские девушки. Посередине — широкоплечая, цветущая Паша. Это было советское время, когда она работала на 5-й обувной фабрике в Харькове. А теперь она из Штеттина пишет:

«Дороги ридни! Просю я Вас молиться богу, як лягаетэ, молиться, як встаетэ и такжэ за мэнэ молиться. Можэ бог дасть, то колы-небудь вэрнэмось».

Письмо искромсано немецкой цензурой. Посередине вырезана строка, один край подрезан, другой замазан черной краской. Комментариев не надо: слезы подступают к горлу при чтении этого письма. Дочь Александры Шевкопляс — Анну — поймали, как ловят собак и увезли в немецкую деревню. Анна ничего не успела с собой захватить. Через семь месяцев ее родители получают письмо, но не могут его прочесть — оно написано по-немецки. Горько и вместе с тем смешно читать немецкое письмо, написанное от имени простой украинской девушки в украинскую деревню. «Ваша дочь неграмотна?», — спрашиваем мы родителей Анны. «Нет, — отвечает отец, — она окончила семилетку». Очевидно, решила ухитриться, ибо немецкое письмо легче ускользает от внимания немецкой цензуры. Из письма от имени Анны видно, что она уже семь месяцев ходит раздетая и разутая: «У меня нет одежды. Пришли мне мои вещи, а также рукавицы, ботинки, чулки и белье. Я уже три раза вам писала по-русски, и все они приходят обратно».

Вот почему фрицы боятся давать показания о жизни наших людей в Германии. Об отношении немцев к нашим пленным немецкие пленные тоже боятся говорить правду. О фактах крайне жестокого отношения гитлеровцев к пленным красноармейцам рассказал поляк Ленговский Вернгардт — солдат армейской школы усовершенствования танковой армии. Ленговский когда-то сам испытал прелести немецкого плена и это теперь благоприятно отразилось в его отношении к русским, которых немцы заставляли его охранять.