Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции «Цитадель». 1943

18-й танковый корпус находился в районе Николаевки. Кавалерийские соединения располагались: 7-й гвардейский кавалерийский корпус в районе Белогорье, Павловск; 3-й гвардейский кавалерийский корпус в районе Старая и Новая Калитва; 5-й гвардейский кавалерийский корпус в районе Ново-Марковка, Кирово, Никольское.

С 23 июня округом командовал генерал Иван Конев (Иван Степанович Конев, начальник штаба генерал Матвей Захаров). Впоследствии Маршал СССР Конев отметил[620], что в истории войн почти не было случая создания таких мощных стратегических резервов, объединенных общим командованием, как войска Степного фронта, поэтому данное решение Ставки Верховного главнокомандования можно считать принципиально новым в области организации стратегического резерва. По плану Ставки, основное назначение Степного военного округа (фронта) заключалось не столько в страховании Центрального и Воронежского фронтов на случай успешного прорыва немцев, сколько в решении наступательных задач[621]. Расположение войск фронта на значительном удалении от противника обеспечивало ему свободный маневр силами и средствами.

Вместе с тем в течение апреля – мая главными задачами командования Степного военного округа были комплектование и подготовка соединений 27, 53, 52, 47-й армий, дивизии которых насчитывали по 1–1,5 тысячи человек боевого состава, довооружение их артиллерией и оснащение транспортом[622].

Генерал Попель свидетельствует[623], что необходимость создать и сохранить стратегические резервы для организации последующего крупномасштабного наступления на территории Украины постоянно фигурировала среди тезисов, которые использовал при ведении пропаганды в частях 1-й танковой армии член военного совета Воронежского фронта Никита Хрущев.

В связи с этим, говоря по поводу организации оборонительных действий советских войск под Курском, маршал Рокоссовский отмечает[624], что его Центральному фронту не пришлось прибегать к усилению с помощью резервов Ставки, поскольку здесь, в отличие от Воронежского фронта, были правильнее расставлены силы. Командующий Воронежским фронтом Ватутин распределил свои силы почти равномерно по всей полосе обороны, а на Центральном фронте они были сконцентрированы на одном направлении. Поэтому немцам удалось добиться больших успехов в полосе Воронежского фронта, и для укрепления его обороны потребовалось привлечь предназначенные для контрнаступления стратегические резервы Степного военного округа.

Николай Ватутин был одним из тех участвовавших в Курской битве советских военачальников, от решений и действий которого во многом зависели ход и результаты битвы. Поэтому особый интерес представляют сведения маршала Рокоссовского и генерала Штеменко, характеризующие некоторые индивидуально-психологические особенности Ватутина и его качества как военачальника, а также отношение к Ватутину со стороны командования.

В частности, воспоминания Константина Рокоссовского обнаруживают некоторую предвзятость автора по отношению к генералу Ватутину, хотя и маскируемую неоднократными упоминаниями о дружеских отношениях. Так, Рокоссовский вспоминает о поездке в качестве представителя Ставки Верховного главнокомандования в штаб 1-го Украинского фронта (переименован из Воронежского в 1-й Украинский фронт с 20 октября 1943 года. – П.Б.), связанной с наступлением немцев под Житомиром[625]. Рокоссовский отмечает, что командующий фронтом генерал Ватутин располагал в районе Киева двумя танковыми армиями, не считая находившихся в резерве общевойсковых армий, отдельных танковых корпусов и артиллерии РГК, но действовал пассивно, опасаясь противника, и вместо нанесения сильного контрудара предпочитал обороняться. Здесь же Рокоссовский характеризует Ватутина как военачальника, показывая его стремление к всеобъемлющему контролю, вплоть до личного ведения всех телефонных переговоров с армиями и штабами, а также редактирования всех распоряжений и приказов штаба фронта.

Рассказывая о своей поездке на командный пункт Юго-Западного фронта в период Сталинградской битвы, Рокоссовский отмечает[626], что кроме командующего фронтом генерала Ватутина там же находился и начальник Генерального штаба Василевский. Рокоссовскому показалось странным поведение обоих, поскольку создавалось впечатление, что в роли командующего фронтом находится Василевский, который решал ряд серьезных вопросов, связанных с предстоящими действиями войск этого фронта, часто не советуясь с командующим. Ватутин же фактически выполнял роль даже не начальника штаба: ходил на телеграф, вел переговоры по телеграфу и телефону, собирал сводки, докладывал о них Василевскому. Все те вопросы, которые предполагалось обсудить с Ватутиным, пришлось обговаривать с Василевским.