Курская битва. Огненная дуга

— Вот именно! — воскликнул Антонов. — А Николай Фёдорович крутится как белка в колесе. Во всем, что там у них произошло, большая доля вины начальника штаба. Посоветуй Николаю Фёдоровичу быть более требовательным и даже жёстким к генералам, его помощникам. Пока ты готовишь мне справку, я переговорю с генералом Коневым, командующим Степным фронтом. Верховный спрашивал, когда он возьмёт Харьков. Хочу узнать, какова у него ситуация. Если Ватутину удастся приостановить наступление врага, Конев должен этим воспользоваться и крепко ударить по обороне Харькова. Другого выхода у него нет.

— Я уверен, что, пока Ставка готовила директиву Воронежскому фронту, Ватутин многое уже исправил, — заявил Штеменко. — Ну, а что касается Степного фронта, то Конев не генерал Ерёменко. Тот обещал Сталину разбить танки Гудериана, но не сделал этого, хуже того, сам попал под пулю, был ранен, и его отправили в госпиталь. Нет, — качнул головой Штеменко, — с 19 июля армии Степного фронта уверенно наступают, хорошо бьют фрицев. Кстати, резервов войск или танков Конев в Ставке не просил.

— Это Сталину по душе, — улыбнулся Антонов, его глаза засветились, и по всему было видно, что сказанным он доволен.

— Я вам больше не нужен, Алексей Иннокентьевич? Тогда я побегу собирать информацию с фронтов.

Антонов всё же решил переговорить с генералом Коневым, вот только бы застать его на месте. Он поднял трубку телефона ВЧ, попросил дежурного телефониста соединить его со штабом Степного фронта и сразу услышал в трубке чей-то с хрипотцой голос:

— Да!

— Кто это, товарищ Стёпин? — спросил Антонов.

— Одну минуту! — Пауза действительно была короткой. — Слушаю!

Басовитый голос вызвал на лице заместителя начальника Генерального штаба улыбку.

— Иван Степанович, Антонов на проводе. Как вам там живётся?

Генерал Конев заговорил в полушутливом тоне.

— Всё время нахожусь в седле, в том смысле, что ни минуты нет отдыха, — посетовал он. — С 19 июля в наступлении. Враг сопротивляется, но мы его бьём со всех сторон, и ему некуда деться, как сдаться в плен. А тот, кто пытается оказать сопротивление...

— Харьков от вас далеко? — прервал его вопросом Антонов.

— Да нет, рядом, в стереотрубу вижу город как на ладони. Ещё удар — и Харьков будет наш. Так и доложите товарищу Иванову!

— Есть что сказать Ставке?

— Пока нет, вот возьмём Харьков, тогда найдётся что сказать.

— Хитёр ты, Иван Степанович, — засмеялся в трубку Антонов. — Ладно, желаю успехов. Кстати, твой коллега Ватутин прижал немцев, так что не опоздай с нанесением удара.

— Спасибо, но я на взводе, не опоздаю... А вот Верховному от меня боевой привет!

— Сейчас поеду к нему в Ставку и передам, — заверил Конева Антонов.

(Генерал Конев «сделал свой львиный рывок», чтобы взять Харьков, и выбрал для внезапного удара по фашистам удачный момент. Получив директиву Ставки, генерал армии Ватутин не без помощи представителя Ставки маршала Жукова срочно внёс коррективы в действия своих сил по ходу наступления, и контрудар гитлеровских войск был успешно отбит. Это явилось сигналом для генерала Конева, и он отдал приказ штурмовать город. В центре Харькова на уцелевшем здании полыхнул на ветру красный стяг. 23 августа в 21 час Москва салютовала доблестным войскам Степного фронта 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий: при содействии Воронежского и Юго-Западного фронтов был освобождён большой промышленный центр Украины после Киева — Харьков. — А. 3.)

Генерал Конев стоял во дворе штаба и курил. Он был доволен тем, как прошёл штурм города. Потери минимальные, как доложил ему начальник штаба генерал Захаров, будущий маршал Советского Союза.

— А немецкие трофеи захватили приличные, есть даже несколько танков, Иван Степанович. Я распорядился, чтобы все трофеи тщательно подсчитали и взяли на учёт. И ещё одно, товарищ командующий, — весело продолжал Захаров. На его полном круглом лице сияла улыбка. — Мне был звонок из Генерального штаба...

— Вам? — встрепенулся Конев, и лицо его напряглось. — Почему вам, а не мне? Странно, однако...

— Иван Степанович, звонил по ВЧ начальник Оперативного управления Генштаба генерал Штеменко. Ему нужны были данные о том, какие части первыми ворвались в Харьков, фамилии командиров. Я хотел вам доложить, но вы были у танкистов. В штабе находился член Военного совета фронта генерал танковых войск Иван Захарович Сусайков, и он велел дать генералу Штеменко все необходимые данные, что я и сделал...

— Молодец, Матвей Васильевич, о тех, кто отличился, надо рассказать. Что у вас ещё?

— В честь нашего фронта сегодня вечером в Москве прогремит салют — так мне сказал генерал Штеменко...

В комнату вошёл адъютант командующего.

— Иван Степанович, к аппарату ВЧ вас требует Верховный главнокомандующий! — выпалил он на одном дыхании.