Курская битва. Огненная дуга

Шпак шёл по улице, с обеих сторон которой жилые дома были разрушены, среди камней чернели трубы сожжённых зданий. Людей было мало. «Рановато я приехал, многие ещё спят», — подумал старшина. Навстречу ему шёл капитан в форме артиллериста. По его сосредоточенному лицу и быстрым шагам было видно, что он куда-то торопился, и всё же Шпак остановил его, спросив разрешения обратиться.

— Слушаю вас, товарищ старшина! — ответил капитан, и его лицо приняло добродушное выражение.

— Не скажете, где здесь находится военная комендатура? — спросил Шпак.

Капитан внимательно посмотрел на него: одет по форме артиллериста, аккуратно подтянут...

— Вы же, как и я, артиллерист, как же вам не помочь, — улыбнулся капитан. — Тут за углом военная комендатура. А впрочем, идите за мной, я тоже направляюсь туда. Как помощник начальника поезда хочу узнать, далеко ли отсюда до конечной станции, где можно разгружать эшелон с военными грузами для Воронежского фронта.

— Я тоже с Воронежского фронта, был в командировке, а теперь возвращаюсь, — улыбнулся Шпак. Он достал сигареты и закурил. — Хотите, товарищ капитан? — Шпак протянул ему пачку. — Немецкие, трофейные. Конечно, против нашей махорки дрянь, но поглотать дымок можно.

— Давай! — капитан закурил. — А зачем вы идёте в военную комендатуру?

— Хочу спросить, куда переместился штаб фронта, а потом найду и свой артиллерийский полк.

— Мне тоже надо знать, где сейчас находится штаб Воронежского фронта, — усмехнулся капитан, — так что пойдём со мной.

— Я согласен, если можно, — обрадовался Шпак.

— Только при посадке покажете мне свои документы, — предупредил старшину капитан. — А вдруг вы шпик?

Он усмехнулся, увидев, как Шпак хмуро свёл брови и вот-вот готов был выругаться. Капитан поспешно добавил:

— Не сердись, я пошутил. А шпики в этих местах тоже, наверно, есть. В июле мы ехали в штаб Центрального фронта генерала армии Рокоссовского и обезвредили немецкого агента.

— Как вы узнали, что это агент? — спросил Шпак.

— Когда мы доставили его в штаб фронта, там его допросили, и он утверждал, что отстал от своего полка, а чтобы немцы не сцапали его в плен, переоделся в мирного жителя. А когда его тщательно обыскали, то обнаружили под подкладкой пиджака письмо, которое он написал своей Эльзе в Германию. Письмо было на немецком языке. Но если он боец Красной армии, зачем писать жене на немецком языке?

— Логично! — повеселевшим голосом подхватил старшина.

Они повернули за угол.

— А вот и дом, в котором обосновалась военная комендатура. — Капитан кивнул на кирпичный дом, стоявший неподалёку от железной дороги. — На днях я тут уже был... Ты побудь во дворе комендатуры, а я быстро схожу к дежурному.

— Я пока перекурю.

Вскоре капитан вышел. Он подошёл к старшине и сказал, что через час-полтора эшелон отправится.

— Тут уже недалеко конечная станция, — заметил капитан, — так что к вечеру будем на месте. — Он посмотрел в сторону другой улицы, где у магазина стояла очередь за чем-то. — Наверное, за хлебом. А где бы нам перекусить, старшина? Я с вечера в рот ни крохи не брал.

— Еда у меня есть, — сообщил Шпак.

Капитан обрадовался.

— А что у тебя есть?

— Варёная курица, варёные яйца и котлеты. Чай тоже попьём с халвой и домашними пирожками...

После обильного ужина старшина Шпак крепко уснул, и когда поезд остановился, капитан его разбудил. Шпак встал и начал поспешно одеваться.

— До штаба фронта отсюда не так далеко, выходи на обочину дороги и голосуй, кто-нибудь подвезёт. — Капитан тепло пожал ему руку на прощание. — А я сейчас с начальником поезда займусь разгрузкой.

— Спасибо, что подвезли, — улыбнулся Шпак. — А мне ещё надо узнать, где теперь находится мой полк.

Но я быстро найду его. Тут есть немало военных, так что подскажут...

Шпак сошёл с поезда и зашагал в степь, где у реки проходила главная дорога. Через несколько минут он уже стоял на обочине и ждал, когда появится машина. Солнце шло к закату. На деревьях уже поблекли солнечные лучики, как это бывает перед сумерками. Но где-то неподалёку в высокой траве ещё стрекотали кузнечики, а в камыше, который рос у самой дороги, квакали лягушки. «А вот в Волге я их что-то не видел», — подумал старшина. Вчера утром он встречал свою сестру Дашу. Жила она на противоположном берегу Волги. Гостила у него лишь один день — у неё в это время болела пятнадцатилетняя дочь, а муж с работы приходил поздно, и она хотела до его прихода приготовить ужин и настойку для дочери, чтобы та прополоскала горло. Когда они вышли во двор, Даша спросила:

— Ты не был у Люси, жены Павла?

— А что, она вернулась из Самарканда? — удивился старшина.

Даша едва не прыснула от смеха.

— Ты разве не знаешь, что твой Павел закончил учёбу и стал офицером?

— Нет, — растерянно промолвил Шпак. — Может, он и написал мне по месту службы, но я как раз в это время отбыл в командировку.

— Когда Павел ехал на Воронежский фронт, он завёз свою жену в Саратов к её отцу. У него четырёхкомнатная квартира, в ней живут он и его вторая жена Аня. А теперь там и Люся, недавно родившая девочку.