Курская битва. Перелом

Как отмечает генерал Меллентин⁴⁵⁹, последние этапы смены частей дивизии «Великая Германия» проходили под серьезным обстрелом противника, и ее солдаты и офицеры испытывали оправданное беспокойство по поводу звуков русского контрнаступления, поскольку 12 и 13 июля 3-я танковая дивизия потеряла Березовку, была оттеснена с дороги Круглик—Березовка и вынуждена была оставить высоту 247,0 в результате упорных атак русских танков.

Походные и боевые порядки советских стрелковых и танковых соединений в ходе выдвижения и во время атак бомбардировала и штурмовала немецкая авиация — в 10-м танковом корпусе 6 машин было подбито и сожжено в результате ударов с воздуха. Общие потери 10-го танкового корпуса за день составили 16 танков⁴⁶⁰ (~ 13 процентов от участвовавших в атаке машин). При этом ефрейтор Сайер сообщает⁴⁶¹, что советские стрелковые части атаковали «...как во времена Наполеона», сплоченными рядами, «...устрашающим дефиле», поэтому понесли огромные потери от артиллерийско-минометного огня, бомбовых ударов и пулеметов. По-видимому, данное наблюдение относится к выдвижению походных колонн частей 184-й и 219-й стрелковых дивизий, которые внезапно для их командиров оказывались перед противником и не успевали развернуться в боевые порядки.

На левом фланге советской 1-й танковой армии две стрелковые дивизии 23-го гвардейского стрелкового корпуса — 204-я и 309-я дивизии — во взаимодействии с 3-м механизированным и 31-м танковым корпусами обеспечивали оборону от прорыва противника на Обоянь. Тем не менее утром 12 июля указанные стрелковые соединения также получили приказ перейти в наступление и в 8:30 атаковали позиции дивизии «Великая Германия» и 11-й танковой дивизии противника, продвинувшись к 17 часам на 1,5—2 км. В 16 часов генерал Катуков ввел для поддержки наступления стрелковых частей 1-ю гвардейскую и 49-ю танковые бригады 3-го механизированного корпуса и отдельную 86-ю танковую бригаду (в полосе 204-й стрелковой дивизии), а также 242-ю и 237-ю танковые бригады 31-го танкового корпуса (в полосе 309-й стрелковой дивизии). Командиру 11-й танковой дивизии генералу Йоханну Миклю (Johann Mickl) пришлось задействовать боевую группу в составе 1 -го батальона 110-го панцер-гренадерского полка под командованием капитана Карла Тиме (Carl Thierne), усиленную танками 15-го танкового полка, которая контратакой оттеснила части советской 309-й стрелковой дивизии в исходное положение, после чего обстановка на данном участке стабилизировалась.

На участке дивизии «Великая Германия» ее подразделения, оборонявшиеся западнее Калиновки, были атакованы частями советской 204-й стрелковой дивизии и 86-й танковой бригадой. Как только танковый разведывательный батальон дивизии около 8:20 12 июля был сменен на высоте 247,0 охранением 3-й танковой дивизии и отошел на юг, русские атаковали из района западнее Круглика в направлении высоты 247,0. Одновременно противник силами танков и пехоты атаковал из Калиновки позиции 2-го и 3-го батальонов панцер-гренадерского полка дивизии «Великая Германия». Ситуация быстро стала критической, так что 2-й батальон под командованием майора Теодора Ветке (Theodor Bethke), атакованный наступавшим от Калиновки противником, оказался в особенно затруднительном положении и был вынужден оставить свои позиции.

По оценке маршала Катукова⁴⁶², за 12 июля общее продвижение советских войск в полосе 1-й танковой армии составляло от 1 до 2 км, однако немецкому командованию пришлось вернуть с Прохоровского на Обоянское направление часть огневых средств и задействовать здесь авиацию. Действительно, план штаба 4-й танковой армии по использованию моторизованной дивизии «Великая Германия» для поддержки танковой дивизии «Мертвая голова» и наращиванию удара через Псел в северном направлении остался нереализованным.