Курский излом

Имея такие результаты в борьбе с наиболее сильной группировкой из тех двух, что принимали участие в Курской битве, в очень невыгодных условиях, трудно назвать действия генерала армии Н. Ф. Ватутина, в том числе и его задумку с контрударом, неудачными. А его лично, как пытаются представить авторы некоторых изданий, лишь слабовольным штабистом, не обладавшим данными для командования фронтом и неспособным принять взвешенные, эффективные решения.

Первоначальный план контрудара был сорван во многом из–за безответственных действий некоторых генералов. Вместе с тем негативную роль сыграл и ряд объективных факторов, о которых говорилось выше. Утверждения же некоторых историков, что «немцы нас упредили» и «контрудар не достиг намеченной цели», не выдерживают критики. [780]

Все танковые соединения, которые планировались для участия в операции, к 10.30 не были связаны боем и, как положено, находились за линией обороны стрелковых частей. Назначая время общей атаки на 10.30, Н. Ф. Ватутин прекрасно понимал, что противник, начинавший наступление в предыдущие дни между 5.00 и 8.00, 8 июля специально ждать, пока советские войска сосредоточатся, не будет. Следовательно, изначально он давал возможность подготовить соединения и подтянуть в исходный район бригады 2-го тк, т. е. рассчитывал, что атака танковых корпусов начнется уже в ходе наступления немцев и благодаря значительным силам, привлекавшимся для контрудара, их планы будут сорваны. Что же касается правого крыла фронта, то Николай Федорович сам разрешил командующему 40-й А не проводить контрудар, а лишь имитировать активность. Хотя и это ее штаб толком организовать не сумел.

Как же оценивал итоги контрудара сам командующий фронтом и в чем видел причины срыва его первоначального замысла? Вечером 8-го и в ночь на 9 июля Николай Федорович по аппарату Бодо обсудил эти вопросы с комкорами. Разговор был напряженным, и, судя по выражениям, которые использовал для оценки возникших проблем обычно спокойный и корректный в общении с подчиненными Н. Ф. Ватутин, он был очень недоволен тем, как сработали генералы. Первый разговор состоялся с генерал–майором А. Г. Кравченко. Их диалог уже приводился выше. Чтобы не повторяться, дополню его выводами из донесения комкора о результатах боев за период 6–9 июля. Возможно, в иной форме, но в эту ночь о поднятых ниже проблемах, бесспорно, говорили генералы.

«В качестве вывода по третьему дню (8 июля. — В. З.) боевых действий корпуса следует отметить:

1. Слабая организация взаимодействия между танковыми соединениями и штабом фронта и действенного контроля за выполнением боевого приказа.

2. Явно недисциплинированные и преступные действия моих соседей. Если было известно, что соседи не будут наступать, жертвуя боевым составом корпуса в интересах общей обстановки фронта, я сумел бы себя обеспечить с флангов и тыла, как требуется при действиях в окружении. Но никто корпусу такой задачи не ставил. Я лично не получил плана действия корпусов. Учитывая, что до этого корпус вел в течение двух дней ожесточенные бои и ослабил себя, выполнить задачу за четыре корпуса он был явно не в состоянии, бросать его один в наступление было бы явно неверно и преступно.

3. Согласованными действиями всех намеченных сил противник легко мог быть разбит. Об этом говорит первоначальный [781] успех корпуса, продвинувшегося на 2–3 км. Сложная перегруппировка противника, затянувшаяся до 10.00, направления действий, намеченные Вашим боевым приказом, оказались исключительно выгодные и могли бы при одновременном ударе всех корпусов привести к полному разгрому врага.

4. Наступлением корпуса противник оказался предупрежден об уязвимости этих направлений и немедленно их значительно усилил огневыми средствами и мотопехотой.

Управление частями корпуса в эти дни боев осуществлялось радиосредствами моим личным присутствием на передней линии совместно с командирами бригад, оперативными работниками штакора и частей.

Я лично все время наблюдал как успехи, так и трагедию своего положения. Связь с соседями все время поддерживалась нормально. Со 2-м тк — через офицеров связи (радиосвязь с ним установить не удалось). Со 2-м гв. Ттк — радио и офицер связи.

Связь со штабом фронта также поддерживалась регулярно. Был перерыв связи к исходу первого дня боя по причине вывода из строя большинства раций штакора. Только шифром передано в штаб фронта за эти 3 дня 27 донесений. Не считая переговоров по аппарату и боевых донесений, посланных с офицерами связи.

Прошу дополнительно усилить корпус танками (хотя бы 50–60 шт.), средствами артиллерийского обеспечения. В течение этих дней боев корпус потерял большой процент испытанных в боях командиров, участников разгрома врага под Сталинградом. Погибло 2 командира полка, два начальника штаба бригады, тяжело ранен командир танкового полка прорыва. Убиты и ранены 75 % командиров батальонов, 70 % командиров рот.