Курский излом

Согласно донесению штаба 2‑го тк СС, в 14.20 она овладела селом и продолжила движение на север, хотя бой в Лучках еще продолжали подразделения 51‑й гв. сд и 6‑й гв. мсбр 5‑го гв. Стк. К моменту прорыва мотострелковая бригада корпуса генерала А. Г. Кравченко сосредоточилась в селе не полностью, мотопехота еще шла пешком к передовой. Но всю артиллерию и минометы соединения на машинах уже перебросили в село, и расчетам хватило времени, чтобы выбрать позиции и развернуть на них орудия. Это очень помогло при отходе передовых батальонов 51‑й гв. сд. Артиллеристы и минометчики удачно использовали балки и овраги, расположенные у села. К их позициям было сложно подойти с ходу вражеским танкам и пехоте. Плотный организованный огонь из Лучек резко сбил темп атаки боевой группы «Дас Райх». Эсэсовцы как бы уперлись в стену огня и металла. Бригаденфюрер Крюгер был вынужден сконцентрировать все усилия для уничтожения этого противотанкового опорного пункта русских. Но подавить огонь артиллерии собственными силами быстро не удалось, поэтому пришлось запрашивать помощь авиации. Хотя бой в Лучках продолжался не очень долго, но носил ожесточенный характер. Противник понимал, что время работает на русских, чем дольше боевая группа будет топтаться на месте, тем больше у командования гвардейской дивизии возможности остановить отходящие войска и закрепить их на новых позициях. Пока село бомбили, часть танков вела прицельный огонь по вероятным местам нахождения ОП артиллерии, тем самым давая возможность другой части бронегруппы обойти Лучки с юга и ударить в направлении Калинина. Комбриг полковник A. M. Щекал писал:

«…Бригада получила задачу: к 24.00 5.7.43 выйти и прочно оборонять район Лучки, Петровский, (иск.) Тетеревино. Автотранспорта для одновременной переброски всех частей и подразделений бригады не хватало, поэтому вперед выброшены [473] противотанковые средства — 464‑й гв. артиллерийский дивизион, 460‑й гв. минометный батальон.

6.7.43 в 9.00 бригада в составе 464‑го гв. артдивизиона, 460‑го гв. минбатальона с приданным 454‑м минометным полком заняла оборону: юго–западнее окр. Лучки, западная окр. Нечаевка. Впереди оборонялись части 51‑й гв. сд. При беспрерывном воздействии с воздуха противник бросал в атаку до 35–40 танков. Так были отбиты две танковые атаки… После массированного налета авиации танки противника, прорвав оборону 51‑й гв. сд., ворвались в Лучки и части бригады вынуждены были отойти в район Калинин.

Мотострелковые батальоны в это время совершали марш в пешем строю и подходили к Калинин»{423}.

Ситуация сложилась критическая, мотострелковые батальоны 6‑й гв. мсбр к моменту прорыва находились на расстоянии 15–20 км от ОП артиллерии бригады, расчетам орудий приходилось отбиваться от наседавшего противника. В то же время командование 51‑й гв. сд помочь ничем не могло. Сбитые с позиций, несколько сот человек личного состава 156‑го гв. сп, преследуемые танками и мотопехотой на бронетранспортерах «Дас Райх», беспорядочно отходили на Лучки, по отрогам балки Сухая Плота на Яблочки, Лучки (северные). Неразбериха усиливалась паникой, возникшей среди части отходивших. Минометчикам и расчетам орудий вести огонь мешала людская масса, так как вражеская техника почти вплотную преследовала отходившие подразделения. Да и оборудовать как следует свои позиции артиллеристы не смогли.

В этой ситуации вся колоссальная работа по сдерживанию врага, сбору личного состава, под сильным огнем превосходящего противника и выводу его на новые рубежи легла на плечи младших офицеров 51‑й гв. сд: командиров взводов, рот и батальонов. Ветеран 51‑й гв. сд автоматчик A. C. Редькин вспоминал (для него это был первый бой):

«Примерно часов до одиннадцати, может чуть больше, мы держали свои рубежи. А потом начался ад. Налетело несколько десятков бомбардировщиков. Минут 30–40 они непрерывно утюжили наши позиции. Тот, кто хотя бы раз побывал под бомбежкой, меня поймет. Чтобы выдержать ее, надо иметь железные нервы. Сначала слышишь нарастающий гул десятков самолетов, потом пронзительный свист падающих бомб. Кажется, все они летят прямо на тебя, инстинктивно вжимаешься в дно своего окопа. Земля под тобой начинает ходить ходуном, все сливается в сплошной гул и уханье. Чувство реальности и времени теряешь. Нас учили, что спасение от [474] бомб земля–матушка. До начала немецкого наступления мы, когда копали окопы, рыли в них «лисьи норы» — боковые углубления. В этих убежищах мы и должны были спасаться. Действительно они нас часто выручали, но когда рядом разрывается бомба килограмм 50 или 100, человека в этой норе полностью засыпает. Если в тот момент рядом нет никого, убежище становится его могилой. Бомбили нас здорово, даже после падения последней бомбы какое–то время слышался шелест падающей земли и кусков бревен, из которых делали накаты блиндажей и дзотов.