Курский излом

Правда, вопреки указаниям генерала транспортные колесные машины я все–таки на свой страх и риск отправил кружным путем, через Москву. И они прибыли в Чисмену намного раньше танковой колонны. Танки и штабные машины с трудом пробирались по разбитым проселочным дорогам. Даже «тридцатьчетверки» садились днищем на междуколейные бугры.

Это был тяжелейший марш. Танки, густо коптя, надсадно ревели, выбираясь из глубоких колдобин…

Днем генерал еще находился с колонной, а в полночь куда–то исчез.

С трудом добрались до Истры. Но тут снова задержка. Кончилось горючее. Кое–как раздобыли дизельного топлива для тяжелых танков, авиационного бензина для легких. И снова осенние, непролазные дороги. Не удивительно, что при таких темпах движения мы опоздали в район сосредоточения.

И вдруг из штаба фронта приходит телефонограмма: за невыполнение боевого приказа командира бригады полковника Катукова предать суду военного трибунала. Тотчас приехал военный прокурор, и дело завертелось. Правда, присутствовавшие при нашем споре с генералом подтвердили, что маршрут движения был навязан сверху, волевым путем. Но тем не менее дело принимало неприятный оборот.

— Да как они могут! — возмущался мой начальник политотдела майор И. Г. Деревянкин. — Разве это случилось по нашей вине? Это их представитель впутал нас в эту историю. Нет, я этого так не оставлю!

Признаться, я даже не ожидал от своего всегда уравновешенного начальника политотдела такого бурного взрыва чувств. Поздно вечером он сел в легковушку и отправился в Москву. Во втором часу ночи Иван Григорьевич прорвался к генералу Федоренко. Тот позвонил Сталину, и инцидент был улажен»{135}.

Если внимательно посмотреть, то подобные случаи были в жизни почти каждого генерала и офицера, участников войны. Не раз в такую переделку попадал и П. А. Ротмистров. Похожий случай, произошедший с ним под Сталинградом в начале сентября 1942 г., чуть не стоил должности командира корпуса, а может, и головы. Но об этом рассказ впереди.

В конце октября 1941 г. 4‑я тбр была передана командующему 16‑й А генералу к. К. Рокоссовскому. В составе этой армии [188] бригада участвовала в отражении вражеского наступления на Москву с северо–востока. В этих боях танкисты М. Е. Катукова поддерживали «панфиловскую» 316‑ю сд и кавалерийскую группу генерала Л. М. Доватора. В первой половине ноября они участвовали в ликвидации так называемого «скирмановского плацдарма» — вмятины, которую противник продавил танками в обороне 16‑й А в 30 км юго–западнее Волоколамска.

Здесь, на западном направлении, Михаил Ефимович получил серьезный опыт управления и более крупным, чем бригада, танковым соединением, причем в сложных зимних условиях. Этот опыт ему пригодится уже весной 1942 г. В начале декабря, когда 16‑я А, как и все войска Западного фронта, перешла в общее контрнаступление, К. К. Рокоссовский создал три подвижные группы под командованием генералов А. П. Белобородова, Ф. Г. Ремезова и М. Е. Катукова. По своему составу они отдаленно напоминали танковые корпуса, которые начнут формироваться в нашей армии в следующем году. Группа включала в себя две танковые бригады, отдельный танковый батальон и отдельную мотострелковую бригаду. Но уже 19 декабря М. Е. Катукову подчиняется группа Ф. Г. Ремезова, и он командует войсками обеих групп при освобождении Волоколамска.

С конца декабря 1941 г. и до конца января 1942 г. его группа, переданная в 20‑ю А, вела бои по уничтожению укрепленных противником рубежей на реках Лама и Руза. Здесь Михаил Ефимович впервые познакомился с командиром бригады морской пехоты полковником И. М. Чистяковым. Его соединение некоторое время действовало в составе его подвижной группы. Через полтора года на Курской дуге им снова придется сражаться вместе, но уже в качестве командармов.

После выхода 20‑й А в конце января 1942 г. на территорию Смоленской области 1‑я гв. тбр передается 5‑й А генерала Л. А. Говорова и выводится на комплектование в г. Гжатск, а комбриг был вновь вызван в Москву для получения нового, более высокого назначения — командиром танкового корпуса.

Для Павла Алексеевича начало войны сложилось трагично. В то время, когда комдив М. Е. Катуков дрался «пешим по танковому» в Полесье, начальнику штаба 3‑го мк пришлось испытать в полной мере горькую участь окруженца. С первого дня нападения гитлеровцев корпус генерал–майора A. B. Куркина попал в тяжелое положение. Пытаясь сдержать немцев, командование 11‑й А начало бросать в бой одну за другой три его дивизии, еще полностью не укомплектованные материальной частью, без подготовки. Для удержания плацдарма на Немане западнее г. Алитуса была выдвинута 5‑я тд, но ее части [189] не успели занять оборону. Во встречном бою с 3‑й танковой группой генерала Г. Гота она потерпела поражение и уже в ночь на 23 июня 1941 г., оставив Алитус, с четырьмя десятками уцелевших боевых машин начала отходить на Каунас и Вильнюс. Затем противник рассеял 84‑ю мотострелковую дивизию.