Курсом зюйд

«…Мы здесь одни из первых. На месте раньше нас были только датчане. Нас встретили как полагается. Также Гёрц[4] и Уитворт[5] явились сегодня. Едва встретившись, эта милая компания тут же перегрызлась между собой. В их споре не участвовала, зато узнала много интересного.

На завтра Андрей Петрович обещал испросить аудиенции у короля Фредерика, чтобы представить нас с Алёшей. Сказал, что долго ждать вряд ли придётся, моя скромная персона здесь тоже довольно популярна при дворе.

Ожидают ещё прибытия польско-саксонского короля, который решил лично навестить брата Фредерика и поучаствовать в выработке соглашения. Говорят, и из Франции едет кто-то знатный, но не знают, кто именно. Ждут ещё голштинца и представителя императора. Как все соберёмся, так балаган и начнётся…»

— Катя! — со стороны двери раздался насмешливый голос супруга. — Бросай перья да чернила, мы к ужину званы.

— Пять минут, солнышко, — вздохнула она. — Сейчас допишу, запечатаю и пойдём.

«…А больше новостей пока нет. Как появятся, сразу тебе сообщу. Подозреваю, что ты сейчас очень занят, но пожалуйста, найди минутку, чтобы передать Дарье привет от нас…»

Мелкий песок, служивший здесь вместо обычной промокашки, довольно быстро впитал непросохшие чернила. Катя стряхнула его излишек в коробочку, аккуратно сложила письмо, надписала и запечатала, приложив к разогретой капле сургуча перстень. На площадке этого узорного кусочка серебра были причудливо сплетены две буквы — «А» и «Е». У Алексея точно такой же. Эти перстни — свадебный подарок государя. Письма, запечатанные ими, будут прочитаны одними из первых, таков уговор.

Теперь самое последнее — положить письмо… нет, не в секретер, упаси Бог. Хорошо, что в юбке предусмотрены прорезные кармашки для разных мелочей. Свою корреспонденцию Катя никогда не оставляла на виду. Даже запечатанную.

А вот теперь можно со спокойной душой отправляться ужинать. Не стоит заставлять господина Измайлова долго ждать.

3

— Ежели по-немецки продолжат говорить, то и ладно. А ежели по-французски, то придётся тебе, Катя, мне переводить…

Об этом она предупреждала Петра Алексеича, как только стало окончательно ясно, что в Копенгаген Меркуловы поедут вдвоём. Но надёжа-государь придерживался принципа: «Не можешь — научим, не хочешь — заставим». До него с трудом доходило, что другие люди могут не обладать тем набором способностей, которыми был одарён он сам. В конце концов государь напутствовал Катю словами: «Надо будет, так и сама ему всё переведёшь», — и спровадил обоих с глаз долой.

Вот и стояли сейчас супруги в парадной зале дворца Кристиансборг в толпе иностранных дипломатов и датских вельмож, ожидавших выхода его величества Фредерика Четвёртого, стараясь сохранять невозмутимо важный вид. При датском дворе, к удаче Алексея, в ходу был именно немецкий язык, однако средством общения между дипломатами считался французский, и тут уже могли возникнуть затруднения. Впрочем, господа посланники были деликатны и, зная о некоторых затруднениях одного из новых чиновников русского посольства, продолжали говорить по-немецки.

— Мадам, — улыбка герцога Фридриха Голштейн-Готторпского была натужной, неестественной, и в то же время пренебрежительно-снисходительной.

— Ваша светлость, — Катя не собиралась его задабривать и потому обратилась как к герцогу, а не как к представителю королевского дома. — Как прошло ваше путешествие?

— Отвратительно, мадам, — герцог тоже решил не особенно церемониться с русскими. — Эта ужасная погода сделала невозможным какое-либо иное передвижение, кроме как в карете, а сие я ненавижу всей душой.

— Я вас понимаю, — сочувствующий вздох получился у Кати таким же натуральным, как и любезная улыбка голштинца. — Морские путешествия также не входят в перечень моих увлечений. Однако достойный мир, к которому мы все стремимся, стоит того, чтобы претерпеть…некоторые неудобства.

Герцог понял её последние слова совершенно правильно, скроил кислую мину и поспешил удалиться. Какие условия могли выдвинуть победители к побеждённым, он примерно представлял и не ждал ничего хорошего. Если бы он только знал, что в иной истории давно уже числился погибшим…