Курсы кройки и житья

– Столько лет не знакомилась, а тут… – не слишком верила Ольга. – И потом… если у них все нормально, они б уже давно домой пришли – на улице вон какой мороз разыгрался. Сильно-то не нагуляешься!

– Это потому, что вы волнуетесь и замерзли, – усмехнулся Елисеев, – а на самом деле не так уж и холодно, – он вдруг уверенно взял ее руку и сунул к себе в карман. – Давайте руку, а то совсем окоченеете.

Руке стало сразу же тепло и уютно, и даже всему телу стало теплее. Идти было не совсем удобно – Елисеев шел быстро, Ольга за ним еле поспевала, однако ж и руку вытаскивать не хотелось. Федор заметил, что спутница почти бежит за ним, и замедлил шаг.

– Так нормально? – повернулся он к ней, и… и его лицо оказалось как-то так близко… и весь он такой большой, надежный, и тепло от руки…

Ольга поспешно отвела взгляд:

– Нормально. А то… я семеню-семеню…

– Погоди, – остановился вдруг Елисеев и надел на Ольгу капюшон от куртки. Вообще, Ольга никогда этот капюшон не надевала, он у нее ради красоты болтался на спине, а он надел. – Сейчас пойдем к Енисею, а там ветер…

Отчего-то и сам Елисеев застеснялся такой своей заботы и уже грубее добавил:

– Сейчас надо будет зорче смотреть, там темно.

– Я буду… зорче… – кивнула Ольга, старательно пялясь в темную мглу.

И все же она ничего не увидела. Она вдруг ощутила, как ее резко дернул Елисеев, а потом его большое плечо начало мелко трястись. Ольга испуганно посмотрела на Федора, но тот только быстро прижал ее к себе и прикрыл рот теплой рукой – чтобы не спугнула.

В темной аллее на громадное дерево громоздилась почтенная барышня Наталья Андреевна, только на каблуках у нее это не совсем ловко получалось. Однако сама она неловкости не испытывала. Она лихо размахивала руками, видимо, отдавала распоряжения темной мальчишеской фигурке, которая металась возле дерева, то приседая, то забегая с разных сторон в попытках более эффектно сфотографировать свою модель.

– Это что? – растерянно повернулась к Елисееву Ольга. – Это что за срамотища?

– Оленька, боюсь, что это фотосессия, – фыркнул Федор. – А что? Довольно необычный ракурс, как ты полагаешь?

Они опять перешли на ты, но Ольга этого даже не заметила.

– Это не фотосессия, Федор, это позорище всей нашей семьи! Ты как себе представляешь – теть Наташа на дереве в роли вороны, теть Наташа под деревом в роли Снегурочки, в сугробе – головой вниз…

– В сугробе еще нету, зря ты так.

– Сейчас будет, ей же надо как-то слезать, – поджала Ольга губы и решительно направилась к парочке.

– Оля! Только не кипятись, – пытался удержать ее Елисеев. – Оль, ну ты не забывай, что она… она уже зрелая женщина, и на глазах у парнишки совсем некрасиво будет ее отчитывать, как девочку!

– Как девочку? Да она только этого и ждет! Некрасиво! А лазить по деревьям, как дворовая кошка, красиво? И, заметь, тоже на глазах парнишки! Теть Наташа! Все уже, слезай! Что ты там совой зависла? Слезай, говорю!

Наталья Андреевна заметила Ольгу и вместе с ней Елисеева и старательно захихикала:

– Ой, Оленька, Федор! Какая встреча! А вы здесь тоже… прогуливаетесь, да? И мы вот… Погоды замечательные, и мы с Вовчиком решили запечатлеть прекрасные моменты! Я вот…

– Это когда ты на дерево залезала, корячилась – это и есть прекрасный момент? – раздувала ноздри Ольга. – Ты, теть Наташ, теперь моли Бога, чтобы Вовчик оказался порядочным мужчиной и не выставил это посмешище в Интернет! Тебя постигнет слава, но поверь мне, ты о ней не мечтаешь! Тебя увидит вся планета, как ты на своих кривых… каблуках уродуешь деревья! Слезай!

Тетя Наташа, кажется, только сейчас допустила, что на снимках она могла выйти вовсе не так божественно, как ей представлялось. Она с кряхтением и опаской постаралась быстренько слезть с дерева, однако это было не так просто.

– Сейчас, Наталья Андреевна, я вам помогу, – поспешил на помощь Елисеев.

Ольга подошла к парнишке:

– Ну ты что делаешь-то? Мать тебя уже всего изыскалась, а ты тут фотоаппаратом щелкаешь! Тебя же ждут!

Парнишка вытаращился на Ольгу и совсем завороженно заговорил:

– Я, конечно… надо было маме позвонить, а у меня телефон сел, а тут… Тут такие кадры! Нет, вы зря говорите, что тетя Наташа плохо вышла! Я старался. Смотрите, какие кадры! Она здесь вот… Нет, погодите, этот кадрик удалить… Вот здесь! На пеньке! Смотрите, она же привидение! Все кругом белое, позади чернота, и она – тоже вся белая и прозрачная! Я не знаю, как у меня вышло, но… правда же? Ну посмотрите!

Ольга кивнула. Если тетя Наташа до одури любила фотографироваться, то этот самый Морковин до такой же одури любил фотографировать. Они нашли друг друга.

– А к врачу я завтра схожу!

– Бери мой телефон и звони матери, – сунул свой телефон парнишке Елисеев, который уже успел стащить с дерева Наталью Андреевну. – Оль, и ты домой позвони. Скажи, что…