Курт Кобейн. Serving the Servant. Воспоминания менеджера «Nirvana»

У Силвы, похоже, ранее был неприятный опыт общения с Кортни, потому что когда я сказал ему, что Gold Mountain будет вести дела Hole, он резко ответил: «Работать с ней будешь ты». Ну и ладно, я не против. Неожиданный взлет Nirvana и без того вывел меня на куда более выдающуюся роль в некоторых вопросах бизнеса и прессы, чем мы первоначально рассчитывали. До этого мои задачи в основном ограничивались общением с лейблом по определенным ключевым пунктам, а повседневным менеджментом занимался Силва. Моя работа с Кортни стала поворотной точкой в отношениях с Куртом; вскоре я превратился в человека, решавшего с ним самые важные вопросы.

Тем не менее мы с Силвой прошли немалую часть этого путешествия вместе. На Хэллоуин, через месяц после выхода Nevermind, мы поехали в Сиэтл, чтобы побывать на первом концерте Nirvana в качестве хедлайнеров в родном городе после выпуска большого альбома. В Geffen сделали таблички с золотыми дисками, чтобы вручить группе, и мы договорились о съемке концерта, понимая, что этот момент вполне стоит того, чтобы его задокументировать. Ребята согласились с этим планом, но камеры их немного смущали – они беспокоились, что съемка символизирует пафос, которого они пытались избежать.

Прошлый месяц стал для Nirvana интенсивной гонкой на американских горках, и они были дезориентированы, вернувшись в Сиэтл «рок-звездами». Всегда стремившийся к разрушению рок-клише, Курт попросил нескольких друзей потанцевать на сцене в качестве панковской пародии на танцоров гоу-гоу, и договорился, чтобы перед Nirvana выступали Bikini Kill и Mudhoney.

Именно на этом концерте я впервые познакомился с матерью Курта, Венди, которая приехала из Абердина. Курт часто рассказывал, насколько его убил развод родителей, когда ему было девять. Он почти десять лет не общался с отцом, и, хотя в некоторые периоды детства чувствовал себя брошенным и матерью, рассказывал, что очень благодарен ей за то, что в детстве она всегда хвалила его рисунки, и никогда не разрывал с ней отношений. Венди была светловолосой, красивой, милой, и в тот период жизни относилась к Курту с почтением. Крист познакомил меня с несколькими своими родственниками, в том числе матерью Марией.

– Она сделала себе прическу! – вспоминал он. – Все были очень счастливы и гордились нами. Некоторые знакомые даже пытались одолжить у моей родни денег!

Концерт устроили в театре «Парамаунт», вмещавшем 2800 человек, – на самой большой площадке, где когда-либо в этом городе выступала Nirvana. Мы с Силвой пришли в театр после саундчека; Курта, Криста и Дейва не оказалось в их гримерке. Поднимаясь по театральной лестнице в поисках ребят, мы встретили Марка Арма из Mudhoney. Силва спросил его: «Вы видели мою группу?», на что Арм с презрением ответил: «Они не твоя группа». Я подумал про себя: «Ну, они и не твоя группа, опять же». Этот вечер был эмоциональным моментом для сиэтлской рок-сцены, а концерт стал триумфальным возвращением домой, но на тот момент идея, что Курт Кобейн принадлежит какому-либо одному городу или субкультуре, была смехотворной.

Роберт Смит вспоминает:

– Курт был одет в пижаму и спал в углу комнаты за кулисами. Мне в тот момент стало его жалко.

Я же помню сцену иначе. Курт часто носил пижаму, и я помню, что ему было немного неловко общаться с семьей и старыми знакомыми, но в то же время это его забавляло. Может быть, Смит увидел что-то, что не заметил я. Как вам уже наверняка очевидно, я был предрасположен видеть все, что относится к Nirvana, через розовые очки, но на пленке отлично видно, каким великолепным стал концерт – это одно из моих любимых документальных свидетельств о группе того времени.

Впрочем, я отлично понимал, что любой артист, очень быстро добившийся огромного успеха, чувствует себя дезориентированным. Отчасти Курт был рад, что сумел достичь великой цели, и трое музыкантов остались такими же друзьями, даже став успешными. В то же время Курт не скрывал от меня и того, что его немного пугает внезапное превращение в публичную фигуру. У меня был определенный опыт помощи артистам на первых этапах славы, но ни с чем подобным взлету Nirvana дела иметь не приходилось. Я часто чувствовал себя беспомощным, видя страдальческие гримасы, ни с того ни с сего появлявшиеся на его лице. Похоже, Курт начинал понимать, что успех, ради которого он так усердно работал, не сотрет тех эмоциональных травм, с которыми ему приходилось жить с детства. Я вспоминал скорбную песню Пегги Ли Is That All There Is?