Куртизанка (СИ)

Спала Элена хорошо – слишком устала, чтобы мучится мыслями о пережитых разочарованиях и неудачах. А когда наутро услышала звон будильника, решительно ударила по нему рукой и отказалась выходить куда бы то ни было.

Чезаре поил её горячим шоколадом, принесённым с первого этажа и поданным в постель, и кормил бутербродами с тунцом. Он же предупредил Жоэль, к тому времени уже оборвавшую телефон, что Элена на тренировку не придёт.

Ближе к одиннадцати в дверь постучали. Элена не хотела открывать, но в конце концов всё-таки пришлось – и на пороге появился Ливи с бледным, но ухоженным лицом.

— Я хотела извиниться, — сказала она, без приглашения зайдя внутрь и усаживаясь в кресло у окна.

— Ничего, — последним, что волновало Элену в эти минуты, была она. – Жоэль пошла на попятную?

Ливи проигнорировала вопрос.

— Мне в любом случае не следовало говорить об этом с тобой.

Элена, намеревавшаяся уже было выдать что-то утешительное, наподобие того, что у Ливи всё впереди, и выдержанное вино ценится больше молодого, только пожала плечами.

— Если это всё, то будь добра, уйди, мне сегодня нехорошо.

Ливи внимательно вгляделась в её лицо, затем кивнула и, поднявшись, вышла вон.

Элена снова опустила голову на подушки, но погрузиться в дрёму ей опять не удалось – Жоэль не стала стучать, попросту открыла дверь своим ключом.

Элена открыла глаза, делая вид, что не замечает её. Жоэль же подошла к ней вплотную и, без всякого пиетета взяв за подбородок, покрутила туда и сюда.

— Вроде ничего, — сказала она. – Ты второй раз за неделю пропускаешь тренировку. Что с тобой?

Элена пожала плечами. Выходить к водохранилищу, где её мог поджидать Лэрд, она не собиралась абсолютно точно.

— Мне надо пройтись по магазинам, — вяло отговорилась она. – Пополнить запасы и, может быть, подобрать что-нибудь новое… Не хочу потерять вид… как Джил.

Жоэль хмыкнула.

— У меня сегодня нету времени нянчиться с тобой.

— Со мной сходит Чезаре.

— Ну… хорошо, — протянула Жоэль и, поднявшись, двинулась к двери. – Только далеко не уходи.

— Не волнуйся, не сбегу. Мне некуда идти.

— Ещё бы ты сбежала… Где ещё тебя будут облизывать со всех сторон.

Элена промолчала. Она отлично понимала, что Жоэль права.

Кое-как собравшись с силами, к двум часам дня она выбралась из дома в сопровождении Чезаре и, поймав такси, приказала ехать в Вест Энд.

Здесь, как и обещала Жоэль, она обошла мастерские портных. Уточнив мерки, заказала себе два платья – черничное и цвета терракоты. Купила несколько готовых блузок — пять себе и столько же Чезаре, два пуловера – изумрудный и помидоровый, без рукавов – и несколько свитеров для Чезаре. Ей особенно хотелось восполнить тот пробел, который обнаружился вчера – полное отсутствие одежды, в которой можно выйти на прогулку днём. Потому сумки, висевшие на плечах у Чезаре, пополнились несколькими парами джинс каждому из них – всё это Элена без малейших колебаний записывала Жоэль на счёт. Затем она обошла несколько магазинчиков с вещами, которые скорее могли пригодиться для ночных выходов – купила две пары прозрачных с кружевом и две пары белых шёлковых чулок, пересмотрела десяток флакончиков духов, но ничего не нашла.

Наконец, осмотрев ряды табакерок, она пришла к выводу, что на сегодня всё. Чем больше времени она проводила здесь, в квартале дорогих мастерских и бутиков, тем более приходила к выводу, что хочет поехать домой. Не туда, в клуб, где она обитала последний год, а на Лонг Айленд — куда, по словам Ливи, вход ей был закрыт.

Заглянув ненадолго в клуб, она велела Чезаре подняться наверх и сбросить сумки прямо на пол, а затем, снова поймав такси, отправилась в то место, по которому скучала весь последний день.

Они с отцом созванивались не очень часто – не потому что Элена не хотела, а потому что Лучини-старший был уверен, что дочь его отправилась служить на флот. Связь между дальними мирами была дорогой, а в приграничье – например, в зоне вновь открытых двадцати миров – вовсе не ловил телефон. И потому Карло Лучини сам всегда говорил, чтобы Элена не разговаривала слишком долго и лишний раз не звонила.

Иногда, как сегодня, от этого Элене становилось особенно тоскливо, но в целом она давно уже привыкла к мысли о том, что стала взрослой, и ей негоже ежедневно созваниваться с отцом.

Едва переехав мост, отделявший от Сити крайнюю металлическую платформу, за свою продолговатую форму прозванную Лонг Айлендом, Элена пожалела о том, что не догадалась переодеться и приехала сюда в том же серебристом костюме, в котором, как правило, выходила днём.

Такси остановилось у самого края моста, и ехать дальше таксист отказался наотрез.

Расплатившись с ним, Элена оглянулась на Чезаре, чьё присутствие немало придавало ей смелости в окружении серых металлических стен, исписанных краской, и обвалившихся каменных руин.

«Будь проклята, моя родина Лонг! Сгори! Провались! Исчезни из памяти!» — гласила одна из надписей. На другой стене Элена увидела ещё одно проклятье: «Пусть пронзит тебя «Копьё судьбы!» — гласило оно. А на третьей почему-то было написано: «Восстань, остров рабов! Пробудись!»