Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

Причиной этой неудачи был подкоп. Днем и ночью карфагеняне рыли под землей траншею. Выкопанную землю ночью незаметно убирали на носилках. Подземный ход прошел под башней, которую собирались разрушить римляне, Когда гелепола стала там, где заканчивался подземный ход, карфагеняне вытащили в этом месте деревянные подпорки, и гелепола рухнула. Защитники города ликовали.

Римляне не были смущены неудачей. Они начали строить новую гелеполу, Но как подвести ее к башне, если под ней подземный ход? Надо засыпать его камнями и землей. При первой же попытке это сделать, римляне натолкнулись на сопротивление.

Подземный ход охранялся карфагенянами. Двое римских солдат, спустившихся под землю, погибли. Кто-то предложил пустить в подкоп ос и пчел, чтобы они прогнали неприятеля. Но консул принял другое решение. Он приказал подготовить бочку, соответствующую ширине подкопа, и просверлить ее дно, пропустив через отверстие железную трубку. Бочку наполнили куриными перьями и закрыли крышкой с многочисленными мелкими отверстиями. Затем бочку опустили в подкоп так, что она была обращена крышкой с отверстиями к неприятелю, и заделали глиной зазоры между стенками бочки и стенами подземного хода. Вытащив железную трубку, в бочку бросили тлеющий уголь, затем снова пропустили трубку. К наружному ее концу присоединили кузнечные мехи и начали их раздувать. В сторону неприятеля повалил удушливый дым. С верхнего яруса достроенной римлянами гелеполы было видно, как враги выскакивают из подкопа. Теперь можно приступить к засыпке подземного хода.

Наступившая ночь принесла римлянам новую неожиданность. Еще с вечера усилился ветер с юга. Ночью он превратился в ураган. Свирепело море. Волны разбивались о прибрежные скалы. Стонала гелепола, едва выдерживавшая натиск ветра.

Вдруг раздались зловещие звуки африканских рогов. Рассеивая мрак, запылали факелы. Воспользовавшись бурной ночью, осажденные сделали вылазку. Факелы поднесены к осадным машинам. Сухое дерево вспыхнуло. Ураган, как огромные кузнечные мехи, раздувал огонь. Осыпаемые золой и искрами, римские воины падали под ударами мечей. К осадным машинам брошены манипулы из римского лагеря. Но враг уже скрылся за городскими стенами. Гелепола, так и не испытанная в бою, пылала как огромный факел.

К утру ураган стих. У стен Лилибея, черных от золы, кое-где догорают головни. Это все, что осталось от римских осадных машин. Вместе с их пеплом развеяны и надежды римлян взять приступом Лилибей.

Новый римский консул Публий Клавдий Пульхр заявил в сенате, что победа над Карфагеном ожидает римлян не на суше, а на море, и Карфаген сам отдаст римлянам Сицилию, если у него не останется ни одного военного корабля.

СВЯЩЕННЫЕ КУРЫ

Римский флот под командованием консула 249 года до н. э. Публия Клавдия Пульхра шел вдоль северного берега Сицилии, направляясь к карфагенской гавани Дрепан.

Консул находился на носу самого большого корабля в окружении своих офицеров. С нетерпением он вглядывался вдаль, ища взором мыс с раздвоенной вершиной. Этот мыс, как ему было хорошо известно, ограждал с севера гавань Дрепан, в которой находился большой карфагенский флот. «Карфагеняне, наверно, сейчас спокойно спят в городе,— думал консул.— Могут ли они ожидать, что мы, после потерь под Лилибеем, сразу выйдем в море?»

Кто-то тронул консула за плечо. Консул обернулся.

— Авгур просит разрешения вынести кур,— сказал один из офицеров.

Публий Клавдий Пульхр недовольно поморщился.

— Пусть выносит,— проговорил он сквозь зубы.

На лестнице, ведущей на палубу из трюма, показался человек в длинной белой тоге. Конец ее наброшен на голову. Это был жрец-авгур. В правой руке он нес клетку с курами, в левой горшок с кормом. Ни в одном важном деле римляне не обходились без гаданий. Перед тем, как открыть народное собрание или заседание сената, начать сражение, вступить в брак они прибегали к гаданиям.

Гаданиями занимались специальные жрецы-гарус-пики и авгуры. Гаруспики гадали по внутренностям животных, авгуры предсказывали будущее по полету птиц, по их крику и поведению. Наблюдая полет орла или ястреба, авгуры определяли высоту полета, его направление, частоту взмахов крыльев. Они мысленно делили небо на части. Передвижение птицы из одной части считалось благоприятным, из другой — зловещим признаком. Вслушиваясь в карканье вороны или крик ночной совы, жрецы пытались узнать «волю богов», предугадать ход событий. Авгуры наблюдали и за домашними птицами. Они держали в клетках из медных прутьев белых кур. Если птицы жадно клевали зерна, это считалось хорошим признаком, если отворачивались от корма — дурным.

Авгур поставил клетку на палубу и взглянул на консула. .

Клавдий махнул рукой:

— Начинай!

Авгур открыл дверцу клетки и бросил корм. Куры испуганно жались к стенке клетки.

Сам консул сел на корточки.

— Цып! Цып! — шептал он.

— Не клюют! — сказал авгур.

— Сам вижу, что не клюют,— пробормотал консул, вставая.

— Не клюют,— повторил авгур.— Сегодня нельзя сражаться.

Консул сжал кулаки.