Куртизанка

Касс провела пальцем по рукоятке, погладила головку эфеса, осторожно потрогала острие лезвия. Она с шипящим звуком втянула в себя воздух.

— Этот клинок рассказывает мне… совсем о другой, потаенной части души твоего нежного рыцаря. О мужчине, способном превратиться в безжалостного врага, когда им овладевала дикая ярость, жажда убивать. Жестоком, сильном, даже свирепом и диком.

— Ты, очевидно, лучше читаешь по ладони, чем по клинку, — возмутилась Габриэль, обидевшись на такие слова о Реми. — Николя вовсе не был таким.

— Но его прозвали Бичом, Габриэль. Сомневаюсь, что мужчина способен приобрести такое прозвище из-за своего доброго и мягкого нрава.

— Реми ненавидел это прозвище! — совсем закипела Габриэль. — Он был солдатом. Выполнял свой долг, ничего больше.

— Хорошо-хорошо, только не кипятись.

Касс вытянула руку перед собой, ища примирения. Какое-то непонятное выражение смягчило черты ее лица. Она продолжала медленно водить по клинку, на мгновение останавливаясь, потом снова поглаживая блестящее лезвие, и это вызвало у Габриэль прилив ревности и желание выхватить шпагу из ее рук.

Габриэль стало до смешного легче, когда Касс наконец оттолкнула от себя клинок.

— Все, хватит. Забирай шпагу.

Габриэль схватила оружие и, крепко сжав эфес, облегченно вложила его обратно в ножны. Она очень обеспокоилась, увидев, как Касс тут же потянулась к своей бутылке, испугавшись, что женщина напьется до бесчувствия. Как только Касс собралась снова наполнить бокал, Габриэль сделала протестующее движение рукой, чтобы остановить ее.

— Может, тебе уже достаточно на сегодня? — Она осторожно попыталась вразумить свою подругу.

Касс нахмурилась, попыталась оттолкнуть руку Габриэль, но девушка крепко удерживала бутылку в своих руках.

— Пожалуйста, Касс. Ты же сама говорила, насколько опасно взывать к миру мертвых. Может, лучше будет твердо владеть собой?

— Я могу вызвать хоть самого дьявола, выпивши или на трезвую голову.

— Это-то меня и беспокоит.

Губы Касс протестующе сомкнулись. Они с Габриэль какое-то время поборолись за бутылку, затем Касс неохотно уступила.

— Думаю, ты права, — проворчала она. — Забери у меня это проклятое пойло и убери его… пока.

Габриэль немного ожила, хотя победа и была относительна, так как бутылка оказалась почти пустой. Она поставила бутылку и наполовину наполненный бокал на полку буфета, все это время с тревогой наблюдая за Касс.

— Вернись к буфету и отыщи большую медную чашу и черную свечу. Наполни чашу водой. Зажги свечу, а затем поставь и то и другое на стол. Погаси факелы и сядь на свое место напротив меня.

Габриэль поспешно исполняла все распоряжения Касс, кровь пульсировала в ее венах. Вскоре все факелы были погашены и все, о чем просила Касс, поставлено на стол. Черная восковая свеча стояла точно в центре стола и горела с какой-то необычной яркостью. Маленькое, яркое пламя плясало на поверхности воды в медной чаше и неестественным белым свечением отражалось на лице Кассандры Лассель.

— Дай мне свою руку, — скомандовала женщина.

После того как она убедилась, что Касс с невероятной легкостью способна вырывать у нее самые сокровенные тайны, Габриэль не очень-то хотелось выполнить ее просьбу. Но стоило Касс нетерпеливо протянуть ей руку, как Габриэль робко ухватилась за нее. Но девушка так и не смогла унять дрожь. Пальцы Касс были холодными и сухими.

— А теперь что? — шепотом спросила Габриэль.

— Ничего. Сиди тихо и не шевелись. И ни при каких обстоятельствах не нарушай связь наших рук во время колдовства.

Габриэль с сомнением посмотрела на медную чашу с водой и зажженную свечу. Слишком уж все просто, если им предстоит вызвать умершего из царства теней. Даже если свеча и черная.

— И больше ничего не нужно, кроме этой чаши и свечи? — удивилась она. — Ни зелья, ни… ну чего-нибудь еще?

— Зелья? — Рот Касс презрительно скривился. — Может, другим ведьмам и нужно какое-то жалкое варево, но я обладаю естественной близостью к миру мертвых.

Когда Касс с закрытыми глазами откинула назад голову, Габриэль задержала дыхание, ожидая от нее каких-то заклинаний, магических слов, которые вернут ей Реми.

Но бесконечно длинные мгновения истекли, а женщина просто сидела на своем месте, не двигаясь, не издавая ни звука. Терпение никогда не относилось к числу достоинств Габриэль. Она со все возрастающим беспокойством наблюдала, как стекал воск по бокам черной свечи.

— Проклятие!

Габриэль вздрогнула. Касс обмякла, сжимавшие руку Габриэль пальцы разжались, глаза женщины широко раскрылись, а губы выдавили с раздражением:

— Не будешь ли ты столь любезна сосредоточиться? Никак не попаду куда надо.

— Извини.

Габриэль постаралась сохранять спокойствие. Но Касс продолжала жаловаться:

— Не получается. Ты должна дать мне что-нибудь еще, иначе я не смогу продолжить.

— Но у меня больше ничего не осталось от Реми.

— Тогда дай мне воспоминания о нем.

— Как же ты себе это представляешь? — запротестовала Габриэль. — Я даже не знаю, что ты под этим подразумеваешь.