Кусака

«Или нет?» Уголок рта изогнулся книзу в горькой улыбке, а в глазах засветилась печаль. Через неделю, считая с завтрашнего дня, школа будет закрыта, и Том останется без работы. Во всем штате на его анкеты откликнулись только одним предложением разъездной работы – проверять грамотность иммигрантов, которые кочуют с места на место, собирая урожай дынь. Правда, он знал, что мало кто из его коллег уже нашел новое место, но пилюля от этого не становилась слаще. Ему прислали красивое письмо с гербовой печатью штата. Там говорилось, что средства, выделяемые на нужды образования в следующем году, будут урезаны и в настоящее время прием учителей на работу прекращен. Поскольку Том так долго проработал в этой системе, его, конечно, поставят на очередь как претендента, спасибо, сохраните это письмо. Многие его товарищи по несчастью получили такие же уведомления и отправили их на хранение в корзину для мусора.

Но Том Хэммонд знал: рано или поздно что-нибудь подвернется. Экзаменовать рабочих-переселенцев, честно говоря, не так уж и плохо, но переезды отнимут уйму времени. Весь прошлый год Тома денно и нощно грызли воспоминания обо всех учениках, которым ему довелось преподавать общественные науки, – их были сотни, от рыжеволосых сынов Америки до меднокожих мексиканцев и апачей с глазами, как пулевые отверстия. Сотни – обреченный на гибель товар, влекущийся по бесплодным, изрезанным колеями землям. Том проверял: за одиннадцать лет, притом что в старших классах учились от семидесяти до восьмидесяти человек, только триста шесть ребят были зачислены первокурсниками в колледж штата или технический колледж. Остальные уехали или пустили корни в Инферно, чтобы работать на руднике, пропивать получку и растить ораву детворы, которой, вероятно, предстояло повторить судьбу родителей. Но рудник закрылся, а тяга к наркотикам и криминальной жизни больших городов усилилась даже в Инферно. В течение одиннадцати лет перед Томом мелькали лица: мальчики – шрамы от ножа, татуировки, натужный смех, девочки – испуганные глаза, обкусанные ногти, а в животе уже растет, тайно шевелясь, младенец.

Одиннадцать лет… и вот сегодня – финал. Старшеклассники выйдут с последнего урока, и все закончится. Тома неотступно преследовало сознание того, что он может вспомнить, вероятно, человек пятнадцать ребят, избежавших Великой Жареной Пустоты. Так окрестили пустыню между Инферно и мексиканской границей, но Том знал, что это еще и состояние духа. Великая Жареная Пустота способна высосать из черепа подростка мозг, заменив его наркотическим туманом, выжечь честолюбие и иссушить надежду. Вот что буквально убивало Тома: на протяжении одиннадцати лет он сражался с Великой Жареной Пустотой, и она неизменно побеждала.

Джесси продолжала массаж, но мышцы Тома не расслаблялись. Она знала, о чем думает муж. О том самом, что медленным огнем жгло ему душу, обращая ее в золу.

Неподвижный взгляд Тома устремился на полосы, пламеневшие на стене. «Еще бы три месяца. Только три!» Он вдруг увидел потрясающую картину: день, когда они с Джесси окончили Техасский университет и вышли в поток солнечного света, готовые потягаться со всем миром. Казалось, с тех пор прошла вечность. В последнее время Том часто думал о Роберто Пересе; лицо мальчика стояло у него перед глазами.

– Роберто Перес, – сказал он. – Помнишь, я говорил про него?

– Что-то такое было.

– Он учился у меня в выпускном классе шесть лет назад. Парень жил на Окраине, и оценки у него были не очень высокие, но мальчишка задавал вопросы. Он хотел знать. Но сдерживался, чтобы не написать контрольную слишком хорошо, потому что это стало бы проявлением заинтересованности. – На лице Тома вновь появилась горькая улыбка. – В тот день, когда Роберто получил аттестат, его уже поджидал Мэк Кейд. Я видел, как Перес сел в «мерседес». Они уехали. Потом его брат сообщил мне, что Кейд нашел Роберто работу в Хьюстоне. Платят хорошо, но что за работа – не вполне понятно. Однажды брат Роберто пришел ко мне и рассказал: мальчика прикончили в хьюстонском мотеле, выстрелили в живот из дробовика. Неудачная попытка продать кокаин. Но семья Перес не винила Кейда, какое там! Ведь Роберто посылал домой уйму денег. Кейд подарил мистеру Пересу новый «бьюик». Иногда после занятий я проезжаю мимо дома Пересов; «бьюик» стоит во дворе перед домом, на бетонных плитах.

Том резко встал, подошел к окну и снова раздвинул занавески. Он чувствовал, как жара за стенами дома набирает силу, видел, как дрожит, поднимаясь от песка и бетона, разогретый воздух.

– На последнем уроке у меня будет класс, где есть двое ребят, напоминающих мне Переса. Ни тот ни другой ни разу не получали за контрольную работу больше тройки с минусом, но я же вижу их лица. Мальчики слушают, что-то откладывается. Но оба делают ровно столько, сколько надо, чтобы не вылететь из школы. Ты, вероятно, знаешь их: это Локетт и Хурадо. – Он взглянул на жену.

Джесси кивнула. Она не впервые слышала от Тома эти фамилии.