Кушетка

Терри вышла из дверей, держа в руках учебник, большую папку с бумагами и сумочку. Она не заметила горгулью — их вообще редко замечают, хотя вокруг их предостаточно. Девушка беспокоилась лишь о том, чтобы не споткнуться на каменных ступенях и на темной тропинке между колючими кустами. Взгляд Терри пробежал по лежащим на тропинке теням, на какое-то мгновение девушка заколебалась, но, успокоенная неподвижностью этих теней, пошла дальше. И лишь горгулья видела еще одну тень, быстро скользнувшую за девушкой. Еще миг — и черные руки обхватили Терри.

У нее перехватило дыхание от испуга.

Чарльз поспешно отпустил ее.

— Очень напугал? — пробормотал он.

— Я чуть с ума не сошла, — дрожащим голосом ответила она. — Что за глупая выходка?

— Извини, улыбнулся он. — Я просто хотел обнять тебя.

Она не улыбнулась в ответ, но ее голос смягчился.

— Ну, знаешь...

Она помолчала.

— Мне показалось, мы уже договорились о подобных вещах.

— Вчера вечером, кивнул Чарльз. — Помню... Но в любом случае я помогу тебе нести книги.

Он забрал у нее учебник и папку.

Терри украдкой оглянулась, и Чарльз, заметив это, понял, что девушка все еще нервничает, встречаясь с ним; ведь если узнает ее дядя — быть беде. И он правильно оценил сегодняшнюю сцену с доктором Линдсеем — этот рослый пижон, вероятно, пытался поухаживать за Терри. Ну, пусть его пытается. Ничего у него не выйдет, потому что Чарльз знал, как управиться с этой девушкой. „Управиться” — это слово рождало образы.

Терри посмотрела на него.

— Куда мы идем?

— Я тебя отвезу. Дай, пожалуйста, ключи от машины.

— Ты не хочешь сначала мне сказать...

— Увидишь. У меня есть для тебя сюрприз.

Прием всегда срабатывал — почти каждый вечер в последние две недели. Он знал, что ей нужно — ей нужен кто-то сильный, берущий инициативу на себя. Линдсей — просто бестолочь, дядя — тоже. Чарльз мог их обоих поучить психологии. Он думал об этом, выводя маленький „харман-ги” со стоянки и направляясь к Фривею. Затем он сосредоточился на дороге.

В такой поздний час движение было не особенно оживленным: им грозило всего лишь три столкновения, но всех трех Чарльз легко избежал. Он не первый раз сидел за рулем и уже умел смотреть не на машины, а на водителей.

Первый — шут гороховый — был виден издали. Самодовольный тип, развалившийся на сиденье, державший на руле только правую руку. Этот тип ни о чем не беспокоился, махал с полосы на полосу при скорости семьдесят миль в час; радио в кабине орало вовсю.

Второй угрозой был человек лет семидесяти, из тех, кто никогда не превышает скорости в тридцать пять миль, но с ослиным упорством едет по левой, скоростной полосе.

Третья и самая опасная посланница смерти была кудрява и носила очки в роговой оправе; двое малышей цеплялись за обшивку сиденья большого автомобиля. Она повторяла им: „Хватит ерзать, заткнитесь... успокойтесь, не отвлекайте меня...” Скорость ее машины то и дело прыгала с тридцати до семидесяти миль, а полосы она меняла с невероятной частотой, не подавая сигнала. Но за рулем сидела женщина-мать, и это давало ей некоторые права.

Затем Чарльз и Терри съехали с Фривея к Мулхолланду в Вэлли. Шум, дорожная суета, люди — все осталось далеко внизу, затерялось в неоновом тумане.

Чарльз нашел покрытый гравием участок на обочине и остановился.

— Выйдем, — предложил он. — Посмотрим на город.

Терри бросила на него быстрый взгляд.

— Я думала... ты сказал, что меня ждет сюрприз.

Он взял ее за руку, помог выбраться из машины. Здесь, наверху, было темно и тихо. Он усмехнулся. На Мулхолланд-драйв могли ожидать любые сюрпризы. Он вспомнил рассказанную кем-то историю: подозреваемый в убийстве сообщил полиции, что выбросил свой револьвер в канаву у дороги. Полицейские отправились на указанное место и принялись обшаривать лесистый участок вдоль шоссе. Они не нашли нужного револьвера, зато подобрали семь других.

Можно выбросить пистолет в эти темные каньоны, и никто никогда об этом не узнает. Можно выбросить нож, или топорик. Можно сбросить тело...

— Чарльз?..

Он подмигнул ей и рассмеялся.

— Итак, мы пробыли вдвоем целых полчаса, — сказал он, — и я даже не попытался поцеловать тебя. Разве это не сюрприз? — пока он говорил, его тон становился все рассудительней. Я имею в виду, после вчерашнего...

Терри не смотрела на него.

— Мы договорились забыть об этом вечере.

— Давай забудем не все.

— Я и не забываю, — прошептала она.

Он замялся.

— Знаешь, я сожалею о том, что случилось. Боюсь, что я потерял контроль над собой...

Терри отошла к краю обрыва. Чарльз последовал за ней, глядя через ее плечо на ослепительный блеск вдали. Странно видеть свет, когда сам окружен тенями...

— Ты боишься меня, Терри?

Она не смотрела на него, но и на открывшийся вид она тоже не смотрела.

— Чего мне бояться?

Он придвинулся к ней.

— Того, что я пациент. Могу представить, что доктор Янц рассказал обо мне...

— Но он ничего не говорил! Он ни с кем не обсуждает своих дел, я даже не имею доступа к его заметкам.

Чарльз кивнул.

— Ты действительно ничего не знаешь обо мне? Правда?

Он схватил ее за плечи.