Куст

Два года подряд над деревней гудела сенсация. Со всех концов страны налетел ученый свет, задирающий ученые носы, делающий пометки в блокнотах и благополучно отчаливающий восвояси. Раскопки посетили три иностранные делегации, беспрерывно лопочущие на своем языке и для чего-то периодически скрепляющие руки в знаке дружбы народов. Из Москвы приехала знаменитый археолог, доктор исторических наук, товарищ Селезнева Надежда Ивановна. Жителям многострадальной деревушки пришлось выделить Селезневой целый дом в личное пользование. Похоже было, что осесть на месте находки она намеревалась надолго.

Вообще, такое соседство местного населения и археологической группы вызывало массу нареканий на головы последним. Какому сельскому труженику понравится постоянная возня под боком далеких от деревенского быта людей? Коренные жители по понятным причинам опасались за свое имущество: сейчас почти каждый ощущал птичьи права на свой дом и огород. Случись очередному выскочке наткнуться на какое-нибудь подозрительное рванье, намекающее на продолжение раскопок, и еще часть домов беспощадно пойдет под снос. В таком напряжении работа не ладилась, и колхоз стал сдавать позиции. Но люди не могли не признать свою полную беспомощность. Поневоле им приходилось мириться с новым укладом жизни.

20.

Местоположение вымершей цивилизации по счастливому совпадению не задело тот пятачок, на котором рос куст. Благодаря земляным работам точка нахождения куста возвысилась по отношению к уровню раскопок. Никто не обратил внимание на утлое растение, у людей и без того хватало забот, и куст молча взирал с высоты на копошащихся внизу людишек, полагающих, что ничего более загадочного им в жизни не встретить.

К концу 86-го волнение улеглось. Дальнейшие разработки не принесли ничего нового — слава Богу, работы хватало и без дополнительных открытий. Бум минул. Археологическая жара ослабила накал, каждый сделал свои выводы и вернулся к прежней жизни. Работать стало куда спокойнее, можно было уже не переживать по поводу внезапной делегации из какого-нибудь Амстердама. Первоначальная группа археологов сократилась вдвое. На месте раскопок остались те, кто не отчаялся найти разгадку всем тайнам, вызволенным из подземного мира. Среди них была и товарищ Селезнева, продолжавшая кропотливое изучение каменных остатков древней культуры. А также несколько археологов под начальством товарища Исаева, оставшегося здесь за старшего. Применительно к тов. Исаеву казалось не ясным, что его больше прельщало: археологические новинки или положение начальника. Раз или два в неделю Владимир Владимирович появлялся в деревне на своем личном автомобиле, щеголевато фырча мотором и раздувшейся от гордости грудью выпирая из окон. С этим автомобилем связана следующая страничка истории башкирского края.

21.

Небольшой участок дороги в километре к северу от деревни, откуда въезжал триумфально товарищ Исаев, отличался неровностью. Неровность перешла в настоящую катастрофу после недели проливных дождей. Размытая земля обнажала осколки острых камней, торчащих, как зубы дракона или как проклятие автомобильных стоек. Терпение товарища Исаева лопнуло, когда один из наиболее здоровенных камней, провороненный им в бешеной тряске, угодил под правое колесо автомашины. Владимир Владимирович подскочил, трахнулся головой о крышу, остановил машину и смекнул, что дальше так продолжаться не может.

Договориться с сельчанами удалось только после того, как товарищ Исаев посулил им денежное вознаграждение. Велеречивые воззвания к совести и патриотизму не нашли понимания. Пусть скажет спасибо, что не огрели лопатой, прямо говоря. Помочь археологам вызвалось несколько человек. Все одно! — окаянных ученых уже не отвадить. Приняв для порядку по сто, новоиспеченные помощники хором взялись за дело. Четыре часа с гаком сельчане устраняли засевшие у тов. Исаева в печенках булыжники, кантуя их в сторону и ровняя ямы землей. В результате все каменюки оказались свалены в общую кучу, кроме одного. Этот вышел позаковыристее прочих — сидел в земле прочняком и не поддавался ни на какие ухищрения. К тому же он еще вздумал расширяться книзу, словно издеваясь над поддатыми «саперами». Какой-то остряк выдал шутку, что вот сейчас они наткнулись на еще одно захоронение или памятник. К тому времени привычное «сто для сугреву» превратилось в почти тысячу, так что шутка была встречена общим смехом, в котором распознавалась легкая горечь о своей судьбине. Товарищ Исаев, нетерпеливо крутящийся поблизости, поинтересовался о причине смеха, а услышав предположение, мельком оглядел камень и презрительно фыркнул.