Кутящий Париж

Роза вошла в мастерскую, где у стола, заваленного обрезками материй, кружев и лент, Сесиль сочиняла шляпы в тишине этого уединенного уголка. При виде своей прежней товарки она покраснела от радости, бросила форму, которую отделывала своими ловкими пальцами, и воскликнула, вставая:

— О, Роза, это вы! Какой приятный сюрприз!

Мастерица ушла, подруги остались вдвоем, растроганные, улыбавшиеся и счастливые, как в то время, когда они работали сообща в маленьком провинциальном магазинчике.

— Я проезжала поблизости, и мне пришло в голову заглянуть к тебе.

— Значит, вам нечего делать сегодня? — робко спросила мадемуазель Компаньон.

— Да разве я теперь когда-нибудь бываю занята? Я убиваю время, что далеко не так приятно, как работать. Постой, однако, покажи, что ты мастеришь…

— Это шляпы для скачек. Не успеешь оглянуться, как наступит неделя скачек; тут понадобится что-нибудь новое, оригинальное… Вот я и ломаю голову… Взгляните, там три оконченных модели.

Она показала на три шляпы из соломы и тюля, отделанные цветами и птицами, стоявшие на столе.

— Недурно, в особенности та большая, цвета мальвы с гортензиями. Ну, а эта, над которой ты теперь работаешь?

— Ах, у меня ничего не выходит… Мне недостает вашей изобретательности! Шью я недурно, но мне не хватает фантазии, я сама знаю.

— Нет, твои шляпы очень удачны. Все мои знакомые заказывают у тебя и остаются довольны.

— Да, мои дела идут успешно, не могу пожаловаться. Но надо поддержать славу магазина… Госпожа Паро избаловала заказчиц своим изящным вкусом.

— Она любила все роскошное и массивное… Можно придумать что-нибудь и получше… воздушное, легкое идет гораздо больше молодым женщинам… Не думай об одних богатых вдовах.

— Зато они платят всех дороже и аккуратнее, — со смехом подхватила Сесиль.

— А у тебя есть и плохие плательщицы среди покупательниц?

— Конечно, не без того. Собирать деньги иногда трудненько… Но хорошие заказчицы вознаграждают меня за плохих.

— А как обращаешься ты с плохими?

— Одинаково, как и с хорошими, потому что чаще всего это очень красивые женщины и в большой моде, которые выставляют с выгодной стороны мой товар и тем приносят мне новые заказы… Только все они записаны в отдельную книгу, чтобы не путать отчетности…

— А, так они у тебя отмечены? — задумчиво сказала Роза.

— Да, для моего собственного сведения. Вы понимаете, конечно, что я прячу книгу этих записей, чтобы она не попала кому-нибудь на глаза.

Роза машинально сняла перчатки; взяв форму, она принялась складывать петлями ленты, располагать цветы, точно для забавы, и в одну минуту в ее ловких руках шляпа приняла изящный и кокетливый вид. Сесиль, смотревшая на работу своей бывшей товарки, сказала минуту спустя:

— Какая вы искусница! Ах, это чудный талант, которого никак не переймешь! На это нужен особый дар.

— «Поваром делаются, а жарильщиком надо родиться», знаешь пословицу? — заметила, смеясь, мадемуазель Превенкьер.

Она продолжала мастерить шляпу и, немного помолчав, спросила:

— А она у тебя здесь, та книга тугих платежей?

— Да, в шкафу с обрезками.

— Покажи мне ее, можно? Это не будет нескромностью, потому что ведь я также имею пай в твоем деле.

— О, да разве это профессиональная тайна! — весело подхватила мадемуазель Компаньон.

Она выдвинула ящик и вынула оттуда записную книгу, которую положила на стол.

— Это было придумано госпожой Паро и так велось с основания магазина, а я потом продолжала… Есть счета, которые совсем не будут уплачены… А другие уплачены зараз кавалерами… Ах, в нашем ремесле бывают большие курьезы… Чего только не насмотришься и не наслушаешься!

Роза рассеянно перелистывала страницы счетной книги. Она осторожно приподняла ногтем вырезку на букве «Р», и между многими фамилиями ей бросилась в глаза одна, хорошо знакомая, которую она, вероятно, искала: «Г-жа де Ретиф, улица Камбасерес, 23, счета 95, 96, 97 гг. (семь тысяч триста франков) уплачены 11 апреля 1897 г. (чек Леглиза)». Краска бросилась в лицо мадемуазель Превенкьер. Она поспешно отодвинула в сторону счетную книгу и на минуту замерла в задумчивости. Сесиль по-прежнему рылась в лентах, птицах, цветах, стараясь составить из них гармоническое целое, равнодушная к тому, что не касалось ее работы, всецело поглощенная своей задачей. С озабоченным видом спрашивала она совета Розы насчет комбинации оттенков и других тонкостей гарнировки. Гостья отвечала рассеянно, не зная, как высказать вопрос, вертевшийся у нее на языке. Наконец она решилась:

— А что, эта госпожа де Ретиф, которая записана в книге, бывает она у тебя в магазине и теперь?

— Это одна из наших лучших покупательниц. Вы видите, как важно быть терпеливым в торговле. Она заплатила госпоже Паро зараз весь свой долг, накопившийся в продолжение трех лет, и теперь приводит к нам всех своих приятельниц.

— Ведь она очень хорошенькая, не правда ли? — спросила Роза.