Кутузов. Книга 2. Сей идол северных дружин

Вейротер, казавшийся старше своих пятидесяти лет, вел себя словно учитель, объясняющий урок бестолковым школьникам. Развернув принесенную с собой подробную карту окрестностей Брюнна и Аустерлица, генерал-квартирмейстер без промедления приступил к чтению по бумажке многоречивой диспозиции. Было уже за полночь, и Кутузов погрузился в глубокую дремоту, наглядно выражая этим свое отношение к плану.

– Итак, – монотонно поучал русских генералов по-немецки Вейротер, – первая колонна марширует левым флангом от Аугеста через Тельниц, дабы, овладев этой деревней, идти дефилеей направо вперед к находящимся там прудам. Кавалерии двигаться к Меницу в то время, когда первая колонна, пройдя дефилеей при Тельнице, выстроится на равнине между дефилеей и прудами, чтобы тем самым прикрыть тыл всех колонн. Вторая колонна марширует левым флангом, чтобы форсировать долину между Сокольницом и Тельницом. Третья колонна, пропустив пятую, марширует левым флангом через Праценские высоты между Сокольницом и влево лежащим прудом. После чего все колонны выстраиваются на равнине…

Буксгевден слушал стоя и, наверное, ничего не понимал. Генерал весьма ограниченных дарований, он был обязан своей карьерой личной храбрости и, в еще большей степени, женитьбе на побочной дочери императрицы Екатерины II и Алексея Орлова. Багратион рассеянно вертел в руках казацкую нагайку. Пршибышевский стоял позади всех. Отважный Милорадович не разумел ни бельмеса по-немецки и, выкатив свои темные глаза, с испугом глядел на генерал-квартирмейстера. Один маленький, неказистый Дохтуров внимательно разглядывал карту, да граф Ланжерон старался вникнуть в мудреную диспозицию, в недоумении топорща усики.

Кутузов спал и не спал. Глаз был закрыт, но мысли бурею роились, одна мрачнее другой. Вейротер! Он уже однажды привел русских на грань поражения, когда разработал для Итальянской армии Суворова вздорный и неисполнимый план перехода через Альпы и соединения с корпусом Римского-Корсакова. Что это, глупый немецкий педантизм и схоластика или нечто похуже?..

Как ни старались австрийцы скрыть от союзников свою тайную переписку с Наполеоном, их вероломство не ускользнуло от проницательности Кутузова. При свидании с Маком, после разгрома под Ульмом, русский главнокомандующий выведал о поручении Наполеона – предложить Австрии сепаратный мир. Другой случай подтвердил догадки о секретных сношениях Вены с Парижем. Когда Кутузов прибыл в Мельк, к нему привезли из французского авангарда пакет на имя графа Мерфельда, отряд которого уже отделился от русской армии. В комнате находились австрийские генералы; с их согласия Михаил Илларионович распечатал пакет. Маршал Бертье сообщал Мерфельду: «Я получил отправленное на имя императора Наполеона письмо императора Франца и при сем препровождаю ответ». Содержание ответа осталось Кутузову неизвестным: австрийцы просили немедленно вручить им письмо Бонапарта для отправки в Вену…

Не здесь ли разгадка того, что венский двор так торопил русского императора начать решающее сражение с Наполеоном? Австрийцы считали, что победить его невозможно и что даже при содействии Пруссии их отечество будет превращено в театр нескончаемой кампании. Препятствием к миру оставался русский император, отвергавший самую возможность переговоров. Венский двор старался поэтому подтолкнуть русскую армию к генеральной битве. Жертва со стороны австрийцев была куда как не велика: 14 тысяч солдат, большею частью рекрутов. Итак, все бремя обрушивалось на русских! И победа и поражение вели австрийцев к вожделенной цели – к миру. А молодой император Александр Павлович и его не в меру пылкие друзья, особенно этот глупый мальчишка князь Долгоруков, всерьез поверили, что Бонапарта можно разбить одной самонадеянностью. Как говаривал Суворов о цесаревиче Константине Павловиче, который пытался вмешиваться в его действия в Италии? «Молодо – зелено…»

В жертву в который раз принесены русские. Сколько их не вернется домой из этого похода? Бог весть! И обойдет ли коса смерти его свойственников, родных? На глазах Михаила Илларионовича погиб под Измаилом весельчак Рибопьер. А теперь – чей черед? В Псковском мушкетерском полку – муж Аннушки Николай Хитрово. В конногвардейском – муж Дашеньки Опочинин. При Главном штабе – любимый зять Фердинанд и племянник по жене Павел Бибиков…

Между тем Вейротер закончил читать и победоносно оглядел слушателей. Все молчали. Лишь граф Ланжерон резко возразил генерал-квартирмейстеру:

– Все это прекрасно. А если неприятель нас предупредит и атакует Праценские высоты? Что мы будем делать? Этот случай не предусмотрен!

Вейротер самодовольно улыбнулся:

– Вам известна смелость Бонапарта. Если бы он мог нас атаковать, он это сделал бы уже сегодня.

– Итак, вы полагаете, что он не силен? – допытывался Ланжерон.

– У него никак не более сорока тысяч солдат, – отпарировал Вейротер.

Ланжерон развел руками и, обращаясь к собравшимся, не без иронии возразил: