Кувейт. Мозаика времен

Следуя «наставлению» почитаемого среди вавилонян оракула, продолжает Геродот, «у вавилонянок вошло в обычай» вступать в обрядовые, посвящаемые их богам, половые акты с чужеземцами. Происходило это так. Придя к одному из храмов Артемиды, женщина надевала на голову «повязку из веревочного жгута» и становилась у стен храма. Чужеземец, наведывавшийся туда, выбирал понравившуюся ему женщину, отводил ее подальше от храма и священной рощи вокруг него, и вступал с ней в половое общение. После чего клал на колени «своей избранницы» столько монет, сколько считал нужным дать. Деньги эти она вручала жрецам — в качестве подарка-посвящения Афродите, богине плодородия, красоты и любви.

В Вавилоне, рассказывает Страбон, существовало «три высших судебных органа». Один из них, ведавший «делами о насилиях», представляли лица, «освобожденные от военной службы». Другой, занимавшийся «делами о воровстве», состоял из «знатных людей города». Третий, в обязанности которого входило «выдавать девушек замуж и разбирать жалобы о прелюбодеяниях», формировался исключительно из старцев.

Многие из законов вавилонян прижились в Аравии. Также, кстати, как и некоторые из атрибутов их одежды. У мужчин, к примеру, льняной хитон и шерстяная плащ-накидка (дишдаша и бишт у аравийцев), серебряное кольцо-печатка и трость (‘аса у бедуинов Аравии). А вот обычай умащения себя благовониями и опрыскивания ароматами (духами) вавилоняне, в свою очередь, позаимствовали у жителей «Острова арабов».

После «пленения Вавилона» персами, «раскинувшими власть свою», как гласят сказания арабов Аравии, и на земли Восточной Аравии, Тередон зачах, сторожевые и таможенные посты на Файлаке и Таруте и якорные стоянки у этих островов «опустели».

Дело в том, что покорив Вавилон, повествует Страбон, персы решили обезопасить их обширные владения в том крае от любой возможной «угрозы с моря», то есть со стороны Персидского залива. Потому-то судоходные каналы, прорытые там Навуходоносором, засыпали, и путь судам преградили.

Вавилон угас и пришел в упадок. Морские торговые маршруты из Индии в Средиземноморье вновь стали пролегать через Южную Аравию (Йемен и Оман) и Эритрейское (Красное) море. Изменили направление и сухопутные караванные пути — пошли через Хиджаз в Месопотамию и Петру, а оттуда — в Дамаск, Пальмиру и страны Средиземного моря. Все это, конечно же, негативно сказалось на деловой активности Файлаки.

Начало эллинскому периоду истории Персидского залива вообще и Северо-Восточной Аравии в частности положил Александр Македонский. Возвращаясь из похода в Индию, он, по словам древнегреческого историка и географа Флавия Арриана (92–175), поручил флотоводцу Неарху провести корабли вдоль побережья Персии, и разведать морские гавани и прибрежные цитадели. В ходе этой экспедиции, длившейся 146 дней (октябрь 325 — март 324 до н. э.), эскадра Неарха, попав в шторм в Персидском заливе, укрылась у островов Бубийан (Бубиян) и Файлака, где затонул один из греческих кораблей. Каменную плиту с информацией о спасении Сотелеса, капитана того, ушедшего на дно, судна, археологи обнаружили на Файлаке в 1937 году. Посвящена она Зевсу, Посейдону и Артемиде[20]. Тогда-то, говорится в преданиях арабов Аравии, высаживался, дескать, на Файлаке, и Неарх. Осмотрев остров, он внимательно потом приглядывался к раскинувшейся напротив него бухте, стоя на холме Эль-Хазана (речь идет о нынешней Кувейтской бухте).

Неарх, как следует из повествования Арриана, пройдя древним морским торговым путем из Индии в Месопотамию, решительно поддержал намерения Александра Македонского основать в землях Счастливой (Южной) Аравии греческую морскую базу, а вдоль побережья арабов на морском пути из Месопотамии в Индию заложить цепь сторожевых постов. В рамках подготовки к задуманному Александром, но не состоявшемуся по причине его внезапной смерти «аравийскому походу», Неарх направил для исследования земель прибрежных арабов несколько разведывательных судов.