Кувейт. Мозаика времен

С присущей ему целеустремленностью стал строить новые корабли на стапелях Бендер-Надириййи (Абу Шахра). Разместил соответствующие заказы на судоверфях ‘Умана (Омана). В 1736 г. захватил Бахрейн. Подмяв под себя этот остров, шах Персии завладел не только одним из ключевых пунктов морской торговой цепочки между Индией и Месопотамией, но и солидным источником доходов (ежегодный суммарный объем продаж жемчуга на Бахрейне оценивался в те годы в 500 тысяч индийских рупий)[130].

В 1737–1738 гг. Надир-шах совершил военный поход в Северную Индию, и в 1739 г. захватил Дели, столицу Великих Моголов. В течение всего этого времени не переставал сооружать суда на заложенной им судоверфи в Абу Шахре (новое имя, Надириййа, данное им городу в свою честь, приживалось тяжело). Дерево для корабелов доставляли по суше, из провинции Мазендеран. Стремясь не допустить ухудшения отношений с шахом и, как следствие, — утери прибыльного для себя богатого рынка Персии, Английская и Датская Ост-Индские компании положительно отреагировали на обращение шаха о предоставлении помощи в укомплектовании его флота судами. Обещали поставить их — на компенсационной основе — как можно скоро.

Кампанию, затеянную шахом по созданию военного флота, сполна ощутили на себе и арабы на обоих побережьях Персидского залива. Тем из них, кто проживал на «персидском берегу», велено было выделить на нужды флота — в обязательном порядке и на безвозмездной основе — по нескольку судов. Арабам же Аравийского побережья, в том числе артели мореходов Кувейта, славившейся искусными лоцманами и капитанами, передали приглашение шаха поступить к нему на службу. Дабы «не озлоблять могучего соседа, показавшего уже силу меча своего», гласят сказания аравийцев, морские сообщества в уделах арабов Восточной Аравии сочли целесообразным направить к нему своих квалифицированных лоцманов. Некоторых из них, сообщают хроники тех лет, он тут же отослал на Каспий, где также помышлял сформировать военную флотилию.

Как бы то ни было, но завершить задуманное им строительство «морского величия Персии» Надир-шах Афшар не успел. Ушел из жизни 19 июня 1747 г., от удара мечом, который нанес ему капитан его личной охраны. Будучи смертельно раненым, в завязавшейся схватке он все-таки поквитался и с самим капитаном, и с двумя другими гвардейцами-заговорщиками[131].

Когда власть в Персии после многих лет упадка оказалась в руках Керим-хана Зенда Мохаммеда (правил 1763–1779), человека деятельного и воинственного, Басра на какое-то время (1775–1779) отошла, наконец, к так страстно мечтавшим о ней персам. Керим-хана, к слову, называют одним из лучших правителей в истории Персии. Именно он благоустроил Шираз. Возвел мавзолей над гробницей великих персидских поэтов Саади (1203–1292) и Хафиза (1325/6–1389/90). Сам после смерти (1779) был похоронен в Ширазе. В 1791 г. этот блистательный древний город пал к ногам Ага Мохаммеда Шаха Каджара. И он распорядился достать прах Керим-хана из его гробницы и поместить под порогом своего дворца в Тегеране, дабы, ступая на него, вспоминать поверженного им противника, сильного и властного.

После смерти Керим-хана влияние Персии в бассейне Персидского залива пошатнулось, а вскоре и вовсе сошло на нет. Значение же самого Персидского залива как водного торгового пути, напротив, возросло. Причиной тому — закрытие турками Суэца для христиан. Это решение Стамбула активизировало судоходства по Персидскому заливу, что способствовало превращению его портов в оживленные перевалочные терминалы и места складирования товаров при их транспортировке из Индии в Средиземноморье и в Европу.

Что же касается роли и места Османской империи в бассейне Персидского залива, то реальная власть турок дальше Басры не распространялась. Со времени оккупации Южной Месопотамии (1530–1540–4 гг.) турки-османы находились в состоянии не прекращавшихся войн с персами. Отсюда и их заинтересованность в поддержании ровных отношений с арабскими племенами, проживавшими в окрестностях Басры и в сопредельных с ней землях, в том числе на территории нынешнего Кувейта.

Складывались эти отношения непросто. Племена мунтафиков и ал-зафир, к примеру, пришедшие в Месопотамию из Неджда и поселившиеся вокруг Басры, в целом, можно сказать, были лояльны туркам. Племя бану ка’б, проживавшее на востоке и юго-востоке от Басры, часто меняло свои политические ориентиры, становясь то на сторону персов, то турок. Племя бану ‘утуб, во главе с Сабахами, придерживалось сбалансированных отношений и с турками, и с персами.