Кувейт. Мозаика времен

Легенды об этом пирате, передающиеся из поколения в поколение в племенах Прибрежной Аравии, будь то в Кувейте, на Бахрейне или в Катаре, гласят, что за свою долгую жизнь он никогда и ни перед кем не спасовал. Рассказывают, что одного из своих сыновей Рахма навсегда «вычеркнул из памяти», и никогда больше о нем не вспоминал. Причиной тому — поведение сына в схватке с врагом, когда он дрогнул, отступил и бежал. В назидание всем флибустьерам Рахма собственноручно связал его и выбросил за борт — на съедение акулам. Сыну чудом удалось высвободиться от пут и спастись. Узнав, что он выжил, Рахма заявил, что для него сын-трус умер[184].

В набеге на любое торговое судно в Заливе участвовало обычно 5–6 быстроходных парусников его пиратской флотилии. Экипажи плененных им бахрейнских торговых судов подвергались поголовному истреблению.

Союз Рахмы с ваххабитами, на территории которых он укрывался, был обоюдовыгодным. Рахма обретал дарованное ему учением ваххабитов право на морские набеги на «неверных» и муширкинов, а ваххабиты, в свою очередь, получали от Рахмы подать — солидный куш от его грабежей, в размере 1/5 с захваченной им добычи. «Разрешенной добычей» для Рахмы являлись и суда персов-шиитов, религиозное учение которых ваххабиты предавали анафеме.

Почувствовав, что империя ваххабитов во главе с родом Са’удов под ударами египетско-турецких войск зашаталась, Рахма тут же встал на сторону турок. Принимал участие в организованной ими экспедиции против Дир’иййи, столицы ваххабитов. За что и получил от них щедрое вознаграждение — разрешением на основание своего поселения все в том же прибрежном Даммаме. Там он возвел хорошо укрепленный форт, подобный тому, что заложил на Ямайке Генри Морган, известный английский пират и капер. Для египетско-турецких властей Рахма в то время представлял определенный интерес. Они именовали его своим «морским сторожевым псом» у «черного хода» поставленной ими на колени, сломленной и поверженной империи Са’удов.

Жизнь «флибустьерского царства» Рахмы в Даммаме продолжалась недолго. Верные Са’удам племена бедуинов обрушились на возведенный им форт и стерли его с лица земли.

Рахма бежал и укрылся в Персии, суда которой до этого нещадно грабил. Но шах имел на Рахму планы — хотел использовать пирата в качестве инструмента для возвращения утерянного им Бахрейна. Потому-то и дозволил осесть в своих землях. Оттуда Рахма начал совершать морские набеги на города и порты Прибрежной Аравии. Отбил даже на какое-то время свой «пиратский удел» в Даммаме (1818).

Однако век его близился к концу. Сильно состарившийся, почти слепой, ветеран пиратов все никак не мог освободиться от сжигавшей его ненависти к семейству Аль Халифа. В 1826 г. в водах Залива произошла их последняя схватка. Будучи отрезанным от своих кораблей бахрейнской флотилией, Рахма бесстрашно ринулся напролом. Когда стало ясно, что сражение проиграно, что пленения и позорной смерти не избежать, — он взорвал «Гатрушу», его корабль, собственными руками. Помимо самого Рахмы и преданной ему команды, на этом ушедшем на дно овеянном легендами судне находились его младший (восьмилетний) сын и телохранитель Таррар, родом из Африки. Так закончился жизненный путь некоронованного короля пиратов Персидского залива, Рахмы ибн Джабира. Сам залив времен Рахмы английские купцы называли, к слову, «Морем горестей и бед».

В заключение рассказа о пиратах Персидского залива, досаждавших торговцам Аравии, Индии и Европы, следует отметить, что действия некоторых из них, особенно Рахмы ибн Джабира и Мир Муханны, отличались, порой, невероятной жестокостью. В 1696 г., пишет в своих воспоминаниях капитан Гамильтон, арабские пираты перехватили судно Британской Ост-Индской компании под командованием капитана Собриджа (Sawbridge), перевозившее лошадей из Басры в Сурат (Индия). Собридж начал, было, спорить с ними. Пираты велели ему попридержать язык, но он не внял их предупреждению. И тогда пираты просто-напросто зашили ему рот — огромной парусной иглой. Заломили за спину руки, привязали к мачте и продержали в таком положении несколько часов. Ограбив судно, сожгли его и пустили на дно. Капитана с его командой усадили на лодку и бросили в море, на произвол судьбы.

Параллельно с уделом бану ‘утуб в Кувейте, где правил род Сабахов, развивался и другой удел этого племени — под главенством рода Аль Халифа — сначала в Зубаре (Катар), а потом на Бахрейне.

Шейх Халифа ибн Мухаммад, возглавивший семейно-родовой клан Аль Халифа во время его переселения в Зубару (1766), — это сын Мухаммада ибн Файсала, пришедшего в Кувейт с родом своим раньше Сабахов и Джалахима.