Кувшин золота

- Почему я не могу обмениваться мыслями с коровой? Я поражаюсь неполноте моего развития, когда я и мой собрат по творению немо стоим друг напротив друга без малейшего проблеска взаимопонимания, ограниченные, лишенные всякой дружбы и общения...

- Шон! - воскликнул сержант.

- Не перебивайте, - сказал Философ, - что вы все время разговариваете?!

Низшие животные, как их иногда по-глупому называют, имеют такие способности, которым мы можем только удивляться. Ум муравья таков, что я охотно пошел бы к нему в школу. Птицы получают такие атмосферические и левитационные знания, которые не станут доступными нам и через миллионы лет; кто видел, как паук выплетает свой лабиринт, или как пчела спокойно путешествует по воздушному бездорожью, тот сможет ли отрицать, что эти маленькие бездны одушевляет живой и опытный разум? Да самый обычный земляной червь - наследник культуры, перед которой я склоняюсь в глубочайшем почтении...

- Шон! - взмолился сержант. - Скажи хоть что-нибудь, ради бога, чтобы не слышать кваканья этого типа!

- Да о чем же говорить-то? - спросил Шон. - Не привык я разговаривать, а по документам никакого образования у меня нет, вы же знаете... Мне так кажется, он что-то говорил про собак. Вот у вас, сержант, была когда-нибудь собака?

- Отличное начало, Шон! - сказал сержант. - Давай продолжай.

- Я знавал человека, у которого была собака, которая умела считать до ста. Он зарабатывал кучи денег на спор, и так бы жил себе совсем неплохо, да только я заметил однажды, что он подмигивает своей псине, а когда перестает подмигивать - собака перестает лаять. Тогда мы заставили его повернуться к ней спиной и попросили ее сосчитать до шестипенсовика, так та налаяла нам аж до пяти шиллингов с лишним, и считала бы, должно быть, дальше до фунта, только хозяин обернулся и двинул ее ногой. Тогда все, кто спорил, сказали, что хотят деньги назад, а тот человек ночью смотался в Америку, и я так думаю, что дела у него идут неплохо, потому как собаку он взял с собой. Это был терьер с такой жесткой шерстью, сука, и щенилась она, как черт.

- Удивительно, - сказал Философ, - как мало нужно людям для того, чтобы отправиться в Америку...

- Давай-давай, Шон, - перебил сержант, - ты мне делаешь одолжение.

- Слушаюсь, - ответил Шон. - А еще у меня однажды была кошка, и она приносила котят каждые два месяца...

Философ возвысил голос:

- Если бы в этих миграциях была какая-то периодичность, это можно было бы понять. Например, птицы поздней осенью улетают из своих домов и по всему миру ищут тепло и пропитание, которых зима лишила бы их, если бы они оставались на родине. Также лосось, прославленная рыба с розовой чешуей, уплывает из Атлантического океана и поднимается вглубь материка в ручьи и озера, где пребывает один сезон и часто попадается в сети, ловушки или на острогу...

- Шон, встревай, встревай! - заволновался сержант.

Шон начал говорить громко и с удивительной быстротой:

- Кошки иногда пожирают свой окот, а иногда нет. Кошка, которая жрет своих детенышей, - бессердечная скотина. Я знавал кошку, которая все время жрала свой окот - у нее были четыре ноги и длинный хвост, и каждый раз, когда она сжирала свой окот, на нее нападала вертячка. Я сам прибил ее однажды молотком, потому что не мог больше терпеть вони от нее, так что не могу...

- Шон, - попросил сержант, - а ты можешь говорить о чем-нибудь кроме собак и кошек?

- Да не знаю я, о чем же говорить-то? - сказал Шон. - Я из кожи вон лезу, чтобы только вам угодить, честное слово. Если бы вы мне сказали, о чем говорить, я бы уж постарался.

- Дурак ты, - промолвил сержант грустно. - Никогда ты не станешь констеблем.

Я уж подумал, что лучше послушать деда, чем тебя. Ты крепко его держишь?

- Так точно. - ответил Шон.

- Ну, так пошли, и может быть, мы доберемся до казармы сегодня же ночью, если только у этой дороги вообще есть конец. Что это было? Слышали шум?

- Я ничего не слышал. - ответил Шон.

- Мне показалось, - сказал другой полицейский, - что я слышал что-то в кустах на обочине дороги.

- Вот и я слышал. - сказал сержант. - Наверно, хорек. Хотел бы я, черт подери, выбраться уже из этого проклятого места, где не видно дальше кончика носа. Теперь ты слышал, Шон?

- Так точно, - ответил Шон, - там в кустах кто-то есть, потому что хорек бы шумел не так, если бы вообще как-то шумел.

- Ближе друг к другу, ребята, - скомандовал сержант, - и шагом марш; если здесь кто-то и есть, то нам до них дела нет.

Не успел он договорить, как внезапно раздался топот ног, и в то же мгновение четверо полицейских оказались окружены, и со всех сторон их лупили палками, руками и ногами.

- Дубинки к бою! - проревел сержант, - Шон, крепко держи этого типа!

- Слушаюсь, - ответил Шон.

- Встаньте вокруг него, ребята, и бейте все, что подойдет близко!