Кувшинки в снегу

Травена занялась привычным делом: она разогрела воды, приготовила чистые тряпки, сварила обезболивающее питьё. Всё это время она успокаивающе разговаривала с роженицей, которая мучительно сдерживала крик, делала ей массаж и поила обезболивающим чаем. Роды протекали нормально, но несколько затянулись. Женщина была совершенно обессилевшей и, когда появился ребёнок, впала в забытье. Травена привычным жестом обрезала пуповину и стала обмывать ребёнка. Она улыбалась, глядя на этого крепенького мальчишку, который, пискнув пару раз, с любопытством оглядывал всё вокруг. Когда с топчана раздался новый стон, Травена подошла, желая успокоить роженицу и сказать, что всё позади, но сама удивилась, увидев, что появилась головка ещё одного ребёнка. Она принялась за дело, аккуратно извлекая ребёнка, и вскоре на свет появилась замечательная девочка с поразительными бирюзовыми глазками. Когда Травена взяла её на руки, девочка, сразу перестав плакать, стала удивлённо разглядывать женщину своими умными глазками, которые, казалось, видели в душе Травены что-то такое, что она пыталась скрыть от самой себя. Сердце Травены вдруг скрутило от нежности и боли. Никогда у неё не будет такой девочки, у неё не будет вообще никакого ребёнка! Господи! Почему у этой женщины, забывшейся сейчас глубоким сном на её топчане, есть всё: любящий муж, семья, а теперь ещё и сразу двое детей, – а у неё нет ничего! Травена смотрела на эту малышку и чувствовала, что просто не в силах с ней расстаться. Зависть, жажда обладания, отчаяние – всё смешалось в единый комок, не давая мыслить рационально. К ней медленно приходило осознание того, что эта девочка – её последний шанс, последний шанс иметь ребёнка. Никто во всем мире не знает, что родилось двое детей, даже мать ребёнка. «Господи! Господи! Прости меня!» – забилось в её голове, но руки уже делали своё дело. Травена быстро обмыла ребёнка, завернула в свою единственную простыню и метнулась к полкам с травяными настоями, где-то здесь был сонный отвар, который она, как и многие необходимые лекарства, держала наготове. Найдя необходимое, она обмакнула кончик простыни в снотворное и дала его пососать девочке. Травена всё время оглядывалась на дверь, и её сердце замирало в страхе, что мужчины не выдержат ожидания, и воцарившееся в домике молчание заставит их войти, тогда её хрупкая мечта разлетится вдребезги. Она взглянула на ребёнка, который всё ещё, машинально посасывая кончик простыни, крепко спал, и вновь её сердце наполнилось нежностью. Травена осознавала, что впервые в жизни совершает дурной поступок, отнимая ребёнка у родителей, но была не в силах остановиться. Утешая себя тем, что своим поступком она никому не приносит горя, Травена вытащила из-за печки небольшую лестницу и приставила её к чердачному люку. На чердаке она схватила большой плетёный короб, выложила его волчьей шкурой и уложила в него ребёнка. Бросив ещё один взгляд на малышку, Травена быстро спустилась вниз и бросилась к шкафу, где-то здесь был настой дурманящей травы, она плеснула его в кружку и подошла к спящей женщине, присела рядом, приподняв её голову. Та открыла глаза. «Выпейте и забудете про испытанную боль, – Травена не уточнила, что она забудет все события последнего часа, поднесла кружку к губам и влила настой в приоткрытый рот Синильги, – а теперь спите, спите, вам нужно отдохнуть».

Как только Травена приоткрыла дверь, Афанасий влетел в комнату, не дожидаясь приглашения, и замер у топчана, на котором спали его жена и ребёнок. Травена подошла поправить одеяло на Синильге и сказала, стараясь справиться с волнением: «Поздравляю вас, Афанасий Кириллович, у вас родился сын! Он здоров, как и жена ваша, им только необходим небольшой отдых, прежде чем отправиться в путь». Лицо мужчины осветилось такой неподдельной радостью, что Травена на миг испытала угрызения совести. Афанасий присел у топчана и нежно взял жену за руку. Синильга открыла глаза, почувствовав это прикосновение, и улыбнулась мужу. Он сжал её руку и сказал со слезами в голосе: «Родная моя, спасибо тебе за сына!» Синильга повернула голову и посмотрела на сладко посапывающий свёрток рядом с собой, подтянула его к себе поближе и, с любовью вглядываясь в красное сморщенное личико, произнесла: «А мне показалось, я рожаю его дважды». Сердце Травены рухнуло в пятки, в голове зазвенело, но смех Афанасия привел её в чувство и успокоил. «Конечно, дорогая, ты же родила богатыря!» – в его смехе слышались облегчение и любовь.

Спустя пару часов Травена стояла в дверях своей хижины и провожала глазами небольшую процессию из трёх человек, постепенно исчезающую в туманной предрассветной дымке. Она смотрела им вслед и удивлялась неожиданным поворотам, которые иногда делает судьба. Ещё вчера она была бедной одинокой женщиной, а сегодня она счастливая мать.