Кузина Бетта

Мариетта медлила с ответом, ей было трудно выдерживать сверлящий взгляд старой девы. Вдруг дверь гостиной распахнулась, и маршал Юло быстрыми шагами прошел через прихожую; мимоходом он кивнул Бетте, едва взглянув на нее, и не заметил, что обронил какую-то бумажку. Бетта подняла бумажку и побежала вслед за ним, потому что бесполезно было бы кричать глухому; но она сделала вид, что не успела догнать маршала, вернулась и прочла записку, написанную карандашом:

«Дорогой брат, муж выдал мне деньги на хозяйственные расходы на три месяца вперед; но у Гортензии были денежные затруднения, и я одолжила ей всю эту сумму, которой, кстати сказать, едва ей хватило. Не можете ли вы дать мне взаймы несколько сот франков? Я не хочу снова просить денег у Гектора, мне было бы очень больно заслужить от него упрек».

«Ах, вот оно что! — подумала Лизбета. — Раз эта гордячка пошла на такое унижение, в какой же крайности она оказалась!»

Лизбета вошла, увидела, что Аделина плачет, и бросилась ей на шею.

— Аделина, дорогая моя, я знаю все! — сказала она. — Посмотри-ка, маршал обронил эту записку, до того он был взволнован. И он бежал, как борзая... А этот безобразник Гектор! Значит, он с тех самых пор не давал тебе денег?..

— Он выдает мне деньги очень исправно, — отвечала баронесса, — но Гортензии понадобилось... и...

— И тебе не на что было сегодня заказать для нас обед? — перебила ее Бетта. — Теперь я понимаю, почему у Мариетты был такой смущенный вид, когда я спросила ее насчет обеда. Перестань ребячиться, Аделина! Послушай, возьми у меня мои сбережения.

— Благодарю, хорошая моя Бетта, — отвечала Аделина, отирая слезы. — Временно я оказалась в стесненном положении, но впредь я буду осмотрительнее. Теперь я не стану тратить больше двух тысяч четырехсот франков в год, включая плату за квартиру, а такие деньги у меня всегда найдутся! Но, главное, Бетта, ни слова Гектору! А как его здоровье?

— Ого! Здоровьем он крепок, как Новый мост! Весел, как зяблик, и думает только о своей фокуснице Валери!

Госпожа Юло пристально смотрела на серебристую сосну за окном, и Лизбета не могла по выражению глаз кузины угадать ее мысли.

— А ты не напомнила ему, что сегодня у нас обедает, как заведено, вся наша семья?

— А как же! Конечно, сказала. Но, видишь ли, госпожа Марнеф дает нынче большой обед. Она надеется добиться отставки господина Коке... И перед этим все отступает! Послушай, Аделина, ты знаешь мой прямой характер: я всегда говорю правду в глаза. Твой муж, дорогая моя, разорит тебя, в этом нет сомнения. Я думала, что буду вам всем полезной, поселившись около этой женщины; но эта тварь развращена до последней степени, она заставит твоего мужа натворить таких дел, что он всех вас опозорит.

Аделина вздрогнула, точно ее ударили кинжалом.

— Но, дорогая моя Аделина, в одном я уверена... Постараюсь тебе объяснить... Ну-ка, подумаем о будущем! Маршал стар, но он далеко пойдет, у него солидный оклад... Если он женится, вдова его будет получать шесть тысяч франков пенсии. С такими деньгами я берусь содержать вас всех! Воспользуйся своим влиянием на этого добряка, пожени нас! Хлопочу я не потому, что мне пришла охота сделаться госпожой маршальшей... Мне столько же дела до этого вздора, сколько до совести госпожи Марнеф! Но у вас у всех будет верный кусок хлеба. А я вижу, что Гортензии на хлеб не хватает, раз ты отдаешь ей последние крохи.

Пришел маршал. Старый солдат так спешил воротиться, что теперь усердно вытирал лоб платком.

— Я передал Мариетте две тысячи франков, — шепнул он на ухо невестке.

Аделина покраснела до корней волос. Слезы блеснули на ее все еще длинных ресницах, и она молча пожала руку старика, сиявшего, как счастливый влюбленный.

— Я хотел, Аделина, сделать вам подарок, — продолжал он, — так вы, пожалуйста, не возвращайте мне этих денег, а выберете себе сами, что вам будет по вкусу.

Он взял руку, которую ему протянула Лизбета, и даже поцеловал ее — в такую рассеянность впал он от восторга.

— Это многое обещает! — сказала Аделина Лизбете, улыбаясь через силу.

В эту минуту вошел молодой Юло с женой.

— А брат обедает с нами? — отрывисто спросил маршал.

Аделина взяла карандаш и на квадратном листке бумаги написала:

«Я его ожидаю. Он обещал мне нынче утром быть к обеду. Если Гектор не придет, значит, маршал задержал его, ведь теперь он буквально завален делами».

И она передала старику листок. Она давно придумала такой способ разговора с маршалом, и запас квадратных листочков лежал вместе с карандашом на ее рабочем столике.

— Знаю, — отвечал маршал. — Он завален делами в связи с Алжиром.