Кузькина мать. Хроника великого десятилетия

Доложили Хрущёву: нарушитель безнаказанно летает над стратегическими объектами, ему можно, а своих, де­сятикратно проверенных, тех, кто должен наши секреты защитить, туда не пускают ради того, чтобы случайно не допустить утечки информации.

Хрущёв взбесился. В бешенстве он был страшен. Поле­тели бдительные товарищи со своих постов, теряя по ходу падения генеральские погоны и лампасы. Но момент упу­щен. Его не вернешь. Когда еще появится?

5

Призрак появился 1 мая 1960 года.

По неписаному закону, в соответствии с которым все всегда происходит не так, как бы хотелось, все Су-9 нахо­дились в тот момент совсем не в тех районах, над которы­ми скользило привидение. После прошлого скандала отдан приказ: в случае чрезвычайных обстоятельств перехват­чики Су-9 могут использовать любые взлетно-посадочные полосы, как Советского Союза, так и всех его союзников. Ограничения сняты даже с правительственных аэродро­мов! Но нет ни одного перехватчика, который можно было бы вот прямо сейчас перегнать откуда-то на направление полета нарушителя.

— Эх, нам бы сейчас Су-9. — Вздохнул маршал Бирю­зов.

И вдруг командующий авиацией ПВО дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Савицкий встрепенулся: есть Су-9!

— Где?                                 

— Возле Свердловска, в 4-й армии. На перегоне.

— Поднимай!

6

Когда Бог наводил порядок на земле, авиация была в воз­духе. Потому там, где начинается аэродром, кончается по­рядок.

Три дня назад капитан Игорь Ментюков на Су-9 сел на аэродроме 4-й армии ПВО Кольцове возле Свердловска. Дальше его не пустили из-за погоды. Тут заночевал. По­том и застрял. Машина совершенно секретная, даже имя ее посторонним знать не положено. Машина молоденькая. Детскими болезнями не переболела. Ее выпускают в небо только при очень хорошей погоде, как пускают гулять ре­бенка, только научившегося ходить.

Сразу после приземления Су-9 заправили и заперли в ангар, опечатали, выставили караул.

А по аэродрому слух: незнакомец в гостях.

— Да кто ж таков?

— Болтают люди, «Яковлев». Як-31.

— Нет. Это Ильюшина самолет.

— Чепуха. Никогда Ильюшин истребителей не делал.

— А вот теперь сделал!

— Ребята, не спорьте. Это МиГ. Только какой именно, не скажу. Секрет.

Ждал капитан Ментюков день, ждал другой. А 1 мая решил отоспаться. Этот день для чего угодно, да только не для перегона новейшего перехватчика.

Но отоспаться не дали. Подняли. Приказали взлететь.

И вот таинственный незнакомый серебряный красавец выруливает на старт. Замер аэродром в восхищении:

— Ну, Яковлев дает!

— Да какой, к чертям, Яковлев? Сам Туполев на пере­хватчики переключился.

7

Командующий авиацией 4-й отдельной армии ПВО гене­рал-майор авиации Юрий Вовк доложил на Центральный КП ПВО страны:

— Я — «Сокол». Су-9 поднят. Оружия на нем нет.

Оно и понятно. Если бы ракеты уже и были приняты на вооружение, то на аэродроме, на котором базируются МиГ-19, их быть все равно не могло. А пушки на Су-9 не предусмотрены.

Москва приняла рапорт и отдала короткий приказ: таран!

Капитан Ментюков набрал три тысячи. И получил ука­зание:

— 732-й, я — «Сокол», продолжай набор, направле­ние — восток!

Какой к чертям восток, если Су-9 надо перегнать на запад? Неужели самолет на завод приказали вернуть? И зачем? Да в праздничный день. А «Сокол» — это не кто-нибудь, а САМ. Какого черта полетом руководит сам ко­мандующий авиацией 4-й армии ПВО?

Набрал Ментюков высоту на перегон, а ему «Сокол» по­коя не дает:

— Выше бери, еще выше, выше, я сказал!

И вдруг:

— 732-й, слушай внимательно. Цель реальная. Пойдешь на таран. Приказ Москвы.

Велик и могуч, правдив и свободен русский язык. И капитан Ментюков, пренебрегая правилами радиодисцип­лины и радиомаскировки, виртуозно употребил знания неисчерпаемых глубин и богатств языка великого народа для того, чтобы выразить свое почтение руководителю по­летов. Откуда ему, летчику инструктору Центра боевого применения и переподготовки летного состава знать, что тут в боевом полку была объявлена тревога, что над стра­ной гуляет реальная цель, что подняли его не на заверше­ние перегона, а на перехват. У него нет ни гермошлема, ни компенсирующего костюма. На перегоне они не нужны. Но в полку бы нашли. Уж нарядили бы для такого случая. Тем более, что нарушителю добраться до Свердловска одного часа никак хватить не могло. Уж за этот время летчика об­лачили бы для перехвата и боя.

Сокол молчанием ответил. А что скажешь? Человек идет на смерть. Таран на такой высоте никто никогда не со­вершал. Летчик без компенсирующего костюма и гермош­лема, оказавшись в пустоте стратосферы, просто лопнет. Его разорвет в куски.

Его подняли на перехват, не предупредив об этом. Он-то думал — на перегон.

— 732-й, бросай баки!

— Бросил.

— Форсаж! Цель впереди. Включай прицел.

— Включил. Ни черта не видно. Цель ставит помехи.

— 732-й, цель начала разворот.

У нарушителя преимущество в скорости! В том пре­имущество, что у него скорости гораздо меньше. Наруши­тель понял, что попал в переплет, но вышел из него про­стым разворотом в сторону. А у перехватчика Су-9 две скорости звука. Его вон куда мимо пронесло.

— «Сокол», где цель?